"Владимир Немцов. Осколок солнца" - читать интересную книгу автора

конечно, презираешь общество, а я...
- Погоди. О каком обществе ты говоришь? - перебил его Вадим.
- Наше, институтское. Помнишь, я тебя знакомил? Ты же знаешь Мишу
Вольского, Майю, Элю, Витюшу...
- Ах, вот ты о ком. Тогда продолжай.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Ничего особенного. Просто ни ты и ни Эля, даже ни Витюша для меня не
пример, - равнодушно ответил Вадим и перевел разговор на другую тему: -
Тебе нравится Ташкент?
- Не совсем. Но я хочу досконально узнать, как там люди живут.
- Из любознательности?
Усмешка искривила пухлые губы Кучинского.
- Тебе хорошо говорить. В Москве зацепился. А я нарочно с дипломом
затянул, чтобы в дураках не остаться. Ушлют к черту на рога, ну и будь
здоров!
- Не вижу разницы, где работать.
- Это для кого как, - раздраженно воскликнул Кучинский. - Тебе и,
скажем, твоим друзьям вроде Бабкина все равно, где пыхтеть. Разве вы
что-нибудь понимаете в жизни! А у меня другие потребности. Помню, я одну
книжку прочел...
- Скажите пожалуйста! - Вадим уже начал задираться. - Кучинский
интересуется книгами! Чудеса. Это какой же том в твоей жизни? Второй или
третий?
- Брось, Вадимище. Поговорим как мужчина с мужчиной, - вкрадчиво сказал
Кучинский, дотрагиваясь до его плеча. - Я для тебя, старик, многое могу
устроить.
- Не нуждаюсь. - Багрецов нетерпеливо дернул плечом и еще плотнее
придвинулся к стене.
- Напрасно. Так вот, я начал про книжку... - Кучинский высоко закинул
ногу на ногу и приготовился к обстоятельному рассказу. - Ты, конечно, ее
читал, увлекательный такой роман, про Гулливера. Автора не помню... - Он
выжидательно помолчал, надеясь, что Вадим подскажет фамилию, но тот решил
не поддерживать разговора. - Ну да ладно! Всех писателей не упомнишь.
Память скверная. Номера телефонов даже забываю...
Кучинский присел к столу и, рассматривая себя в увеличительном зеркале,
продолжал:
- Не помню, старик, почему, но Гулливер оказался выброшенным на берег.
Проснулся и увидел, что каждый его волосок прикручен к колышку.
Веселенькое дело! Он даже головы не мог приподнять... Вот так и я, старик,
привязан к своей жизни в Москве. Каждый колышек... как бы это сказать,
ну... - полезный родственник, знакомый, какой-нибудь приятный дом, где я
часто бываю, водная станция, Дом кино, скамейка в "Эрмитаже". Ну конечно,
наша квартира, свои ребята, девочки... - говорил он, как бы выцеживая
слова. - Вот и посуди, старик: могу ли я уехать из Москвы? Приподниму
голову - больно, да и волосы можно оборвать, то есть, я хочу сказать, все
самые необходимые связи. Понял теперь, в чем дело?
- Тут и понимать нечего - быть тебе лысым. Будут развеваться на
колышках волосики Кучинского.
- Думаешь, пошлют?
- Так же, как и всех. - Вадим передернул плечами. - Даже папа не