"Владимир Немцов. Осколок солнца" - читать интересную книгу автора

хватит.
Вадим снова лег на кровать, стараясь ни о чем не думать, и даже
задремал.
- Привет болящему соседу! - послышался веселый голос за окном.
- Кто там? - спросил Вадим, вынимая градусник.
- Бледнолицый брат твой.
- Кучинский?
- А кто же? Собственной персоной. Лежи, лежи, старик. - Кучинский
предупредил его движение, заметив, что Вадим хочет приподняться. - Приду
сейчас. Потреплемся. Как там в Москве? - И, не дожидаясь ответа, исчез.
Откровенно говоря, Багрецова не радовала эта встреча. Он знал, что в
комнате живет какой-то практикант, но фамилии его не называли. И вдруг -
Жора Кучинский! Его-то Вадим знал хорошо. Жили в одном доме, квартиры -
через площадку.
- Будь здоров, старик! - открывая дверь, воскликнул Жора, бросил
чемодан на кровать и направился к Вадиму, раскрыв объятья. - Рад, старик,
тебя видеть.
Багрецов увернулся.
- Не тронь меня. Грипп.
- Эк тебя не вовремя угораздило! Слыхал, слыхал о твоих подвигах.
Костюмчик-то здорово пострадал? - озабоченно спросил Жора, присаживаясь.
- Как будто бы, - нехотя ответил Вадим. - В Москве отдам в чистку.
- Зачем в Москве? Ведь я только что из Ташкента. Павел Иванович просил
получить кое-какое оборудование. Семь ящиков привез. Скоро опять погулять
отпрошусь. Могу, старик, и костюмчик твой захватить. Да не беспокойся, мне
это раз плюнуть. В химчистке знакомая девочка.
- Ей сколько лет? Пять?
Кучинский рассмеялся, показав золотой зуб.
- Шутишь, старик. Двадцать с хвостиком.
- Значит, девушка, а не девочка. И потом - какой я старик? Не люблю я...
твоего жаргона.
Язвительно хмыкнув, Кучинский обиделся:
- Куда уж нам! Не то воспитание.
Багрецов смотрел на этого самодовольного розовощекого парня, который
ездил по делам в длиннополом зеленом пиджаке, в брюках сиреневого цвета, в
узорчатых туфлях, сплетенных из тонких ремешков, видел весь его
подчеркнуто "светский лоск", который он умело скрывал от товарищей по
институту (зачем гусей дразнить, "стиляг" у нас не любят), смотрел на
гладкую его прическу с пышным чубом, который тщательно зализывался, едва
Жора переступал порог института, и в душе Вадима поднималось еле
сдерживаемое раздражение.
- Скоро опять поедешь? - спросил Вадим, силясь подавить это
неприязненное чувство.
- Спрашиваешь! Через пару недель. Все отдыхают. А я что, рыжий? Тоже
надо проветриться.
- Устал?
Кучинский аккуратно подтянул узенькие брюки, выставив напоказ пестрые
носки.

- Нечего подкалывать, старик. Право на отдых. Не придерешься. Ты,