"К.Немоляев, Н.Семашко. Истерия СССР " - читать интересную книгу автора

первый этап работ.
Однако вернемся к воспоминаниям Аркадия Нестерова.
"28 марта утром я проснулся первым и вышел из палатки. Кругом лежал
снег; со склона ущелья, где мы остановились, угадывался загадочный изгиб
Тунгуски. По склону поднимался Иванцов (казалось, он никогда не спал). На
нем были огромный ватник и ушанка. Увидев меня, Иванцов снял ушанку.
- Вот, - сказал он, как бы извиняясь, - ходил заряды проверить. Так, с
виду, оно вроде нормально, да вот шнуры беспокоят - не подмокли бы.
Он посмотрел на небо. Ярко светило солнце, и мартовский наст
действительно начинал подтаивать. У меня почему-то защемило сердце.
- Успокойтесь, - сказал я, тронув его за плечо, - вчера вечером мы с
Александром Ивановичем проверили все расчеты.
- Жалко, - сказал Иванцов, - последний раз таки бабахнем.
Я улыбнулся, но грусть не покидала меня. Пробные взрывы доказали
надежность нашей системы, и все-таки...
К полудню все мы собрались на взрывной площадке. Фон Штернберг был в
лисьей шубе, Иванцов - в ватнике, все остальные - в тулупах. На шее у
Ремизова висел полевой бинокль Готье. Верстах в полуторых от заряда
находился наш блиндаж; дюжина шампанского, припасенная на случай завершения
работ, дожидалась там своего часа.
Иванцов был у нас поджигающим. Бикфордов шнур тянулся от взрывателя в
сторону блиндажа на расстояние примерно полверсты. После того, как шнур
загорался, у Иванцова было минут пять, чтобы добежать до блиндажа, - вполне
достаточно.
Находившийся у заряда Кульгутин махнул рукавицей - все готово. Все мы
направились к нашему убежищу. Иванцов стоял у конца шнура и держал в руках
спички.
- Надеемся на Вас, - сказал ему фон Штернберг, проходя мимо. Иванцов
смущенно пожал широченными плечами.
Оказавшись в блиндаже, Ремизов первым делом водрузил бинокль на
треногу. В мои обязанности входило следить за действиями поджигающего. Я
видел, как Иванцов подносит горящую спичку к концу шнура, опускает шнур на
снег; мне казалось, я даже слышу шипение огня. Иванцов некоторое время
наблюдал за горящим шнуром, затем, видимо удовлетвореный, повернулся и
побежал к блиндажу. Он сделал два шага и по пояс провалился в снег. У меня
потемнело в глазах... Медленно, как во сне, я обернулся: Кульгутин
расставлял бокалы для шампанского на пустом ящике из-под взрывчатки,
остальные уже увидели ЭТО.
Иванцов, беспомощно размахивая руками, все глубже погружался в снег. До
нас донеслись его крики:
- Господа, - кричал он, - господа-а!!!
- Боже, да помогите же, да сделайте же что-нибудь!!! - причитал где-то
рядом Яша.
- Прекратите немедленно, Лопухин! - рявкнул фон Штернберг. Кульгутин
застыл с пустым бокалом для шампанского в руках. И в этот момент раздался
взрыв.
Тайга начала медленно валиться на северо-запад, север, северо-восток.
Иванцова подняло в воздух и понесло на север. Он успел сгруппироваться в
полете, как его учили в гимназии, но тут от трения о воздух на нем загорелся
ватник. В бинокль я видел, как объятое огнем тело Иванцова прочертило яркую