"Валентина Немова. Святая святых женщины " - читать интересную книгу автора

хвастунья! Приятно преподносить жене безделушки, а на какие деньги,
интересно, он их покупает? Как-то я спросила у младшей сестры, какая у ее
зятя зарплата. Она ответила:
- Получает он немного, но ведь как шофер калымит... И зарплата, и
калым... Сумочки за 20 рублей. А к бабушке в сад пришли, чтобы его ободрать,
ничего не оставив хозяйке, у которой пенсия была (за нашего отца) всего 46
рублей в месяц!
Эти мысли свои, безусловно, оставила я при себе. Беру лопату, чтобы
приступить к работе. Никто же ее вместо меня не сделает. Двое мужиков на
участке, кроме них, еще тридцатилетняя "телка", как теперь говорят, которая
чуть ли не на голову меня выше, а землю долбить, которая сделалась твердой,
как целина, так как уже, наверное, лет десять ее никто не перекапывал,
придется мне, пятидесятилетней женщине. Это же форменное безобразие! - так
рассуждая, по-прежнему безмолвствую. Знаю же: только рот открой, такой
"базар" начнется, себе дороже выйдет. И все же на сей раз бездельники эти,
крохоборы, "достали" меня. Вгрызаюсь железным орудием своим в окаменевшую
почву, отвешиваю поклоны кормилице-земле, в сторону вновь прибывших стараюсь
не смотреть, чтобы не заметить в их поведении чего-нибудь такого, что может
вывести из равновесия. Расстраиваться так не хочется! И вдруг боковым
зрением улавливаю: по узенькой тропке между грядками к кусту смородины, с
которого не сорвана пока ни одна ягодка, подбирается наша Афродита и не с
кружкой в руке, даже не с трехлитровой бутылью, как ее отец, а со своим
пятилитровым ведерком. Выбрала посуду, чтобы весь куст очистить. Не
выдержала я, крикнула племяннице:
- А ты спросила у бабушки разрешения, прежде чем смородину с этого
куста рвать?!
Ожидала, наверное, Светлана, что я ее сейчас одерну, поэтому
отреагировала на мое замечание очень бурно - отшвырнув ведерко в сторону,
заорала во весь голос:
- Нас из сада выгоняют! Мишка! Макс! Пошли отсюда!
Они ушли. Мы с Родионом остались и продолжили каждый свое дело: Родька
ягодки рвет и в банку складывает, я корни срезанных им вишневых кустов из
земли вытаскиваю, обливаясь потом, и молчу.

* * *

Мне своего недовольства тем, что я запретила Светлане творить на
мамином участке, что ей заблагорассудится, ни Лида, ни Родион не
высказывали. Только стали более сухо со мной дома разговаривать. Лида
перестала называть меня по имени. Приглашая обедать, обращалась только к
маме. Ей о том, что у нас приключилось в саду в тот день, когда Юдины хотели
меня туда не пустить, я, безусловно, поведала. И вот что старушка мне
заявила, очень изумив меня своей оценкой моего поведения:
- Зря ты со Светкой связалась.
- Нет, не зря, - возразила я ей упрямо.
- Ну ты не разрешила девке рвать ягоды, а Лида ведь может отдать ей то,
что вы с Родионом домой принесли.
- Пусть отдает. Это их с Родионом дело. Все не отдадут, не посмеют. И
тебе что-то достанется. Я не против того, что ей дают. Я против того, что
она в саду хозяйничает. Если она при мне будет вытворять, что ей вздумается,