"Майя Немировская. Наши "университеты" и другие рассказы" - читать интересную книгу автора

взад- вперед работники, и особенно, этот специфический запах- напомнил Любе
тот, ее Дом. Отвернувшись к окну, она смотрела сквозь опущенные жалюзи на
улицу, на едва начавшие зеленеть деревья, кустарники, и на мгновение
казалось, что ничего не изменилось в ее жизни. Что никуда и не уезжала и все
осталось по прежнему...

То двухэтажное кирпичное здание все еще стояло перед ее глазами.
Высокие потолки, белоснежные занавеси на окнах, кресла-качалки вдоль стен и
тот, пробивающийся всю чистоту и дезрастворы неистребимый запах старости и
увядания.
Сколько лет прошло в том доме. Зимой и летом, изо дня в день неизменно
поднималась она по широкой каменной лестнице на второй этаж, к своим
старикам Набросив халат и косынку, сразу же окуналась в тяжелую будничную
рутину- уколы, перевязки, банки, клизмы. Передвигая столик с медикаментами
на колесиках, она шла по коридору и из открытых дверей палат на нее отовсюду
устремлялись глаза - любопытные, выжидающие, страдальческие или вовсе
безучастные. Такими разными и такими похожими, связанные общей одной
судьбой, были эти люди.
Ко всему постепенно привыкаешь. И к работе в этом учреждении, где никто
никогда не выписывался с улучшением, где нелегкий труд, вначале казавшийся
невозможным, и не поддерживавшийся никакими положительными эмоциями, Люба
привыкла. Сама того не ожидая, задержалась там надолго.
Наверно, все же из-за той первой встречи с "Кларочкой", как за глаза
называли сотрудники своего главврача. Никогда больше не приходилось Любе
видеть таких людей. Уже немолодая, за пятьдесят, высокая, с гладкими, с
пробором посредине волосами, и строгом темном костюме, она внушала такое
доверие.. Какая-то особая одухотворенность и сила была в ее взоре И ее
убежденные слова о том, что каждый, кто приходит сюда работать, должен,
приносить себя в жертву, должен быть всем для людей, находящихся в этом
доме. И захотелось тогда Любе остаться, подчиняться ей, слушаться во всем.
Дом, который возглавляла Клара Борисовна, был известен в области. Его
так и называли "Домом Каменецкой" Властную и жесткую, ставящую дело превыше
всего, ее главврача, уважали и одновременно побаивались и сотрудники, и
начальство. Но немногие знали, какой на самом деле была она милосердной, как
старалась облегчить участь этих обездоленных старикам. Будто чувствовала,
заглядывала в собственную старость.
Исполнительную и старательную Любу она полюбила. Иногда даже приглашала
к себе домой. Жила Клара Борисовна одна. Сын после окончания института так и
остался в далеком Томске. Женился поздно на женщине с ребенком, от матери
был оторван. Лишь телефонными звонками по праздникам доставлял ей мимолетную
радость.
Позже, спустя несколько лет, когда прислали в Дом нового заместителя,
молодого и самоуверенного, сразу стало всем ясно, что это Кларе на смену. За
чьей-то сильной спиной, он смело и безжалостно разрушал то, что было частью
ее жизни. И разве лишь ее...
Клару вскоре отправили на пенсию. И лишь Люба знала, как тяжело было
ей, как крепилась изо всех сил, стараясь не сдаваться, не подавать виду. Она
лелеяла надежду, ждала, что сын позовет, увезет к себе. Н о этого
непроизошло. Она продолжала жить одна. Потом, уже не справляясь с
трудностями и смирившись, переселилась в "свой" дом, в палату на двоих. Люба