"Геннадий Андреевич Немчинов. Это была весна (Повесть) " - читать интересную книгу автора

приветили, заботятся о сыне, помогают самой, и она вся оттаяла. Исчезла с
лица эта подрагивающая напряженность, исчезло подрагиванье сухих и гневных
глаз под вскинутыми бровями, словно мать каждую минуту ждет, что ее
неминуемо сейчас обидят. И действительно, случалось, обижали.
- Нервы совсем обглодали меня, Лешенька...- иногда жаловалась она
сыну. - Дай Бог до Сосницы дойти нам с тобой: отлежусь, может.- И,
помолчав: - А когда лежать-то? Нет, лежать мне уж, видно, никогда не
придется...
То-то ему сейчас радостно, что у матери спокойное, светлое лицо.
За те дни, что Лешка с матерью пробыли у тети Глаши, решительно все
изменилось на земле и в небе. Главное же - воздух был совершенно другой. В
нем была теплая ясность и ровность. А снег в низинах, по берегам ручьев и
речек, мимо которых они проходили, лишь усиливал своим искрящимся блеском
это впечатление бесконечного разлива теплого розового воздуха.
Опять они шли втроем - мать, Пеструха и Лешка. И все труднее было Лешке
знать, что впереди у него нет своего дома, что они с матерью совсем
бесприютны...
Впереди было взгорье, густо заросшее молодыми соснами. На взгорье еще
лежал снег, и белизна приподнимала лес, делала пологий холм словно бы выше,
чем он был на самом деле. Лешка смотрел, пристально и удивленно, на лес и
холм, но мысль его была не здесь, а удивление совсем не относилось к снегу и
соснам на холме. Что-то толкнуло его мысль само собой, и он не мог поверить
в то, что понял ясно. Да ведь... да ведь... - опять зазвучало в нем - да
ведь рядом Песочня!
Из-за взгорья донесся высокий и чистый, долгий звук. Он поднялся над
лесом, над полями, взлетел к небу, а затем устремился вдаль, продолжая
выпевать свою странную призывную песнь.
- Мама, что это?! - воскликнул Лешка.
Мать обернулась к нему, посмотрела долго и ласково. Брови у нее
поднялись, а глаза стали медленно заплывать слезами.
Не помнишь, Лешенька? Забыл совсем? Это поезд гудит. Мимо поселка
нашего идут поезда.


4

По улице пронесся, как ветер, мальчишечий всеобщий крик:
- Лед пошел! И забегали из конца в конец деревни, нахватывая на ходу
драные полушубки, телогрейки, отцовскую и материнскую, вдрызг разношенную
одежонку, ребятишки, девчонки всех возрастов, от пяти до пятнадцати лет.
Лешка тоже схватил вытертый до белого блеска полушубок матери.
- Побежали напрямки! - услышал он голос Славки Шурыги.
Славка несся стремительно, по своему обыкновенно откинув голову,
отчетливо и сильно бросая вперед-назад согнутые в локтях руки. Его узкое
решительное лицо было нахмуренным и азартным. Лешка легко бежал рядом. Он
знал, что стоит ему поднажать, и Славка останется позади: чего-чего, а
бегать-то он умел быстро! Недаром в Зеленом Городке, где прожил почти всю
войну, бег наперегонки был самым любимым развлечением ребятни. Там, конечно,
Лешка был не из самых первых: попробуй, обгони Кольку Стражникова, он как
черный вихрь в своей сатиновой косоворотке! А в Соснице неожиданно для себя