"Виктор Некрасов. Дом Турбиных" - читать интересную книгу автора

Не знаю, как для кого, но для меня очень важна всегда "география"
самого произведения. Важно знать, где жили - точно! - Раскольников,
процентщица. Где жили герои вересаевского "В тупике", где в Коктебеле был их
белый домик с черепичной крышей и зелеными ставнями. Я был сперва
разочарован (уж очень привык к этой мысли), а потом обрадован, узнав, что
Ростовы никогда не жили на Поварской именно в том доме, где сейчас Союз
писателей (тут жила Наташа, а теперь отдел кадров или бухгалтерия...).
Причем важно было, где жили и действовали герои, не автор, а именно герои.
Они всегда (сейчас, может быть, в меньшей степени) были важнее придумавшего
их автора. Впрочем, Растиньяк и до сих пор для меня "живее" Бальзака, как и
д'Артаньян - старика Дюма.
А Турбины? Где они жили? До этого года (точнее, до апреля этого года,
когда я вторично через тридцать лет прочел "Белую гвардию") я помнил только,
что жили они на Алексеевском спуске. В Киеве такой улицы нет, есть
Андреевский спуск. По каким-то ведомым только одному Булгакову причинам он,
автор, сохранив действительные названия всех киевских улиц (Крещатик,
Владимирская, Царский сад, Владимирская горка), две из них, наиболее тесно
"привязанных" к самим Турбиным,- переименовал. Андреевский спуск на
Алексеевский, а Мало-Подвальную (там, где Юлия спасает раненого Алексея) на
Мало-Провальную. Зачем это сделано - остается тайной, но так или иначе
нетрудно было догадаться, что жили Турбины на Андреевском спуске. Помнил я и
то, что жили они в двухэтажном доме под горой, на втором этаже, а на первом
жил домовладелец Василиса. Вот и все, что я помнил.
Андреевский спуск - одна из самых "киевских" улиц города. Очень
крутая, выложенная булыжником (где его сейчас найдешь?), извиваясь в виде
громадного "S", она ведет из Старого города в нижнюю его часть - Подол.
Вверху Андреевская церковь - Растрелли, XVIII век, - внизу Контрактовая
площадь (когда-то там но веснам проводилась ярмарка - контракты, - я еще
помню моченые яблоки, вафли, масса народу). Вся улица - маленькие, уютные
домики. И только два или три больших. Один из них я хорошо знаю с детства.
Он назывался у нас Замок Ричарда Львиное Сердце. Из желтого киевского
кирпича, семиэтажный, "под готику", с угловой остроконечной башней. Он виден
издалека и со многих мест. Если войти в низкую, давящую дворовую арку (в
Киеве это называется "подворотня"), попадаешь в тесный каменный двор, от
которого у нас, детей, захватывало дух. Средневековье... Какие-то арки,
своды, подпорные стены, каменные лестницы в толще стены, висячие железные,
какие-то ходы, переходы, громадные балконы, зубцы на стенах... Не хватало
только стражи, поставившей в угол свои алебарды и дующейся где-нибудь на
бочке в кости. Но это еще не все. Если подняться по каменной, с амбразурами
лестнице наверх, попадаешь на горку, восхитительную горку, заросшую буйной
дерезой, горку, с которой открывается такой вид на Подол, на Днепр и
Заднепровье, что впервые попавших сюда никак уж не прогонишь. А внизу, под
крутой этой горкой, десятки прилепившихся к ней домиков, двориков с
сарайчиками, голубятнями, развешанным бельем. Я не знаю, о чем думают
киевские художники, - на их месте я с этой горки не слезал бы...
Вот такой вот есть Андреевский спуск. Есть и был. На нем ни одного
нового дома. Таким - с крупной булыгой, с зарослями дерезы на откосах, с
двумя-тремя неизвестно как и для чего посаженными немыслимо кривыми,
валящимися прямо на улицу американскими кленами, с маленькими своими
домиками,- таким он был десять, двадцать, тридцать лет тому назад, таким он