"Виктор Некрасов. Маленькая печальная повесть" - читать интересную книгу автора

стали бы вспоминать прошлое - а помнишь, а помнишь? Это, впрочем, было для
Ашота с болью оторванное - эх, молодость, беззаботность! Для Сашки же
что-то, может, и уютное, но такое далекое, полузабытое. Тут же с невских
набережных перескакивал на "знаешь ли, недавно праздновали столетний
юбилей Бруклинского моста, выдали невиданный фейерверк, почище вашего,
версальского...".
И ни разу за все двенадцать часов не задал Сашка такого естественного,
такого естественного, такого само собою напрашивающегося вопроса - не
нужны ли тебе деньги, Ашотик, хватает ли на жизнь?
Нет, Ашот не обиделся, не затаил ничего, при прощании в обоих
навернулись слезы на глаза, но, когда вернулся домой, почему-то
протрезвевший, молча плюхнулся на диван.
Анриетт спросила:
- Ну как?
- Грустно, лапонька... Очень грустно.



ЭПИЛОГ

Больше они не встречались, наши мушкетеры. И не переписываются, не
звонят друг другу... Почему? Бог его знает, почему. То ли текучка заела -
есть у нас такое выражение, то ли...
Фильм Романа не без успеха прошел по стране, но на очередном пленуме
был все же раскритикован. Тем самым главным из Союза киношников, которого
Роман считал "неплохим парнем". Впрочем, он таким и был, отнюдь не
злобным, и перед своим выступлением взял Романа под локоток и сказал:
- Критикну тебя, что поделаешь. Там велели (он ткнул пальцем в
потолок). Мне же фильм нравится, без дураков, и народу тоже, а на высокую
трибуну, на которую я сейчас поднимусь, плюй. Признания ошибок от тебя
сейчас никто не требует. Это главное. Давай заявку на новую картину.
Поддержим.
Правда, поднявшись тут же на трибуну, на которую только что советовал
плевать, он, как всегда, устало, даже сонно сказал, что зритель не принял
картины Романа Крымова и талантливому режиссеру надо крепко об этом
подумать. Этим и занялся Роман после выступления Кулиджанова, соображая,
куда лучше пойти с друзьями, оператором и вторым режиссером - в ВТО или
Дом литератора? Заявку на новую картину пока не подал, ищет сценариста.
По возвращении из Парижа было еще две-три неприятные минуты. Пригласили
в гостиницу "Москва" на некое собеседование. Два типа с каменными лицами
интересовались, почему он на два дня раньше уехал с фестиваля? Не
встречался ли с диссидентами, с отщепенцами? Кто такой этот Никогосян, с
которым он общался? Угрожать не угрожали, но дали понять, что вел он себя
за рубежом не совсем так, как положено советскому гражданину. Господи, как
портит кровь вся эта мура. Сидишь, как идиот, в этом специальном, для
собеседований гостиничном номере, все время куришь, пальцы дрожат, они это
видят... Тьфу! Хорошо Ашотику, никаких у него встреч в гостиницах, никаких
мурлов, таможенников на границе, проверяющих каждый тюбик с зубной пастой.
У двоих из их группы отобрали джинсы, даже футбольный журнал про чемпионат
Европы.