"Николай Алексеевич Некрасов. Новоизобретенная привилегированная краска братьев Дирлинг и Кo " - читать интересную книгу автора

ему пришло в голову другое лекарство.
- - Хорошо же! - сказал он.- Вот ты его увидишь, только уж смотри:
понравится ли, нет ли - выходи! Я уж не посмотрю... ха-ха-ха!
Он ушел.
- - Дома Леонард Лукич?
- - Дома-с.
- - Что делают?
- - Да что-с? Изволют мыться. Мыло новое купили, с золой смешали.
- - Ну, что ж?
- - Да плохо-с.
Хлыщов сидел перед зеркалом. Зеленые щеки его были намылены. Он тер их
щеточкой, какою чистят ногти. Против него стоял его дагерротиппый портрет,
снятый еще до рокового события. Несчастный по временам сличал - увы! разница
была непомерная.
- - Ну, любезный Леонард Лукич,- сказал Раструбин, входя к нему, самым
дружелюбным голосом.- Свадьбу я отложил; насилу уговорил и уладил. Так
теперь другая беда: дочь в отчаянии; непременно хочет вас видеть. Он, видно,
говорит, умер.
- - Как же мне?.. Сами посудите.
- - Ничего. Я уж немного их, знаете, приготовил. Надо, надо...
поверьте, ничего.
- - Но благоразумно ли будет, в таком...
- - Что лицо! Сами знаете, когда искренно любишь... притом дело
все-таки преходящее: ну, увидит так, увидит потом и иначе: вот таким
молодцом!
Он щелкнул по дагерротипу.
- - Увольте, Степан Матвеич,- сказал умоляющим голосом зеленый
человек.- Уладьте как-нибудь.
- - Невозможно, невозможно! пожалейте ее. Она вас так любит.
- - Ну, пожалуй,- нерешительно сказал Хлыщов, тронутый последним
замечанием.- Надобно же проститься. Только знаете, Степан Матвеич, нельзя ли
так... в сумерки... и свеч не подавать.
- - О, разумеется, разумеется! просто по-домашнему, Вот теперь семь
часов. Я пойду домой, а вы оденьтесь да так в восемь и приходите.
- - И никого чтоб посторонних.
- - Разумеется. Ну, прощайте...
- - Только уж вы приготовьте, пожалуйста. Расскажите.
- - Рассказал уж... да, расскажу непременно, непременно!
Старик ушел, а Хлыщов принялся одеваться. Двухчасовые приготовления с
дороги, когда он готовился явиться к невесте в первый раз и мучительно
заботился о ничтожном красном пятнышке на носу, ничто в сравнении с теми
усилиями, какие употреблял он теперь, чтобы придать благовидность своей
особе. Но трудно было достигнуть успеха. Во-первых, лицо, нечего уж и
говорить! а во-вторых, почти все платье его было перекрашено в зеленую
краску. Досадный зеленый цвет то и дело подвертывался.
- - Ну вот! разве нет другого? - с негодованием воскликнул он, когда
Мартын подсунул ему зеленый шарф.- Вечно глупости делаешь!
И невинный шарф полетел под стол.
Та же история повторилась с жилетом.
Повязав платок и выпустив полисоны, он посмотрелся в зеркало. Сочетание