"Николай Алексеевич Некрасов. Новоизобретенная привилегированная краска братьев Дирлинг и Кo " - читать интересную книгу автора

сделать ничего невозможно, а лучше предоставить дело благодетельному
действию времени.
По к нему приставали: нельзя ли как-нибудь? чем-нибудь? сколько-нибудь?
и тогда он сказал:
- - Пожалуй, есть одно средство: можно попробовать. Но рыск, большой
рыск... не советую! нельзя ручаться - глаза могут лопнуть.
С последним словом он ушел, оставив слушателей своих в глубоком ужасе.
Так кончились многочисленные попытки нашего героя уничтожить следы
новоизобретенной привилегированной краски братьев Дирлинг и К0, не линяющей
ни от воды, ни от солнца и сохраняющей навсегда свой первоначальный
густо-зеленый цвет с бронзовым отливом.


XI

Какого бы рода впечатление ни производили странные и горестные
приключения зеленого человека, читатель не может не сознаться, что автор
поступал с ним (разумев; читателя, а не зеленого человека) великодушно.
Многое,; многое принесено в жертву краткости. Вовсе не развита внутреннее
состояние героя со времени знаменитой окраски, бледно очерчен господин
Раструбин, еще бледнее господин Дирлинг-младший, вовсе не очерчен характер
химика, даже не приведено письмо героя к Раструбину... сколько поводов к
упрекам со стороны строгого ценителя! сколько поводов к признательности со
стороны простого, читателя, любящего шутку, не переходящую известной
границы! А как в виду в настоящем случае имеется читатель, а не строгий
ценитель, именуемый критиком, то автор решается быть до конца великодушным,
почему и сожмет еще более последнюю главу своего рассказа.
Странные бывают истории, чрезвычайно странные и поразительные, но, к
сожалению, разрешаются они всегда так, что рассказчику их под колец
становится неловко, даже совестно. С горестию должны мы признаться, что
дальнейшее развитие истории зеленого человека не представляет ничего
особенного. Хлыщов, убитый окончательно последними попытками, преследуемый
судьбой, обстоятельствами, угрызениями совести и даже собственной своей
собакой, впал в отчаяние, близкое к помешательству. Раструбин еще крепился,
но безнадежность прокрадывалась уже и в его сердце, к которому, думал он,
смущенный его сильным биением, не минешь, никак не минешь приставить пиявок.
Единственной помехой к немедленному кровопусканию явилась новая,
неожиданная надежда, вспыхнувшая в груди доброго старика. Ему казалось
совершенно неправдоподобным, неестественным, чтоб злодей Дирлинг-младший не
знал составных частей краски и не мог уничтожить ее. И он снова отправился к
Дирлингу.
Он застал его перед целым котлом той самой жидкости, которая угрожала
расстроить счастие его дочери. Господин Дирлинг, покуривая коротенькую
трубочку, систематически опускал в котел распоротые салопы, платья, шали,
курточки и многое другое суконное, шерстяное, шелковое, желтое, красное,
полосатое...
"И есть же дураки, которые позволяют пачкать свои вещи таким
составом!" - думал Раструбин, глубоко ненавидевший уже зеленую краску.-
Господин Дирлинг! Я должен говорить с вами без свидетелей!
Немец увел его в верхние комнаты. Там Раструбин объявил ему решительно,