"Николай Алексеевич Некрасов. Несчастливец в любви, или Чудные любовные похождения русского Грациозо " - читать интересную книгу автора

недостойная образованного человека: она противна религии, потому что
заповедь гласит " не убий", противна нравственности, потому что основание
ее - мщение, а мщение безнравственно; дуэль противна правосудию, потому что
успех зависит от запальчивости или искусства противников; дуэль противна
всем правилам общественного порядка, которые не позволяют самому чинить
расправу; дуэль вещь нелепая, потому что часто невинный лишается жизни
единственно оттого, что дерзкая отвага или искусство противника выше отваги
или искусства его; наконец, дуэль ничего не доказывает, потому что удар
шпаги или выстрел пистолета не докажет невинности того, кто виноват,
справедливости того, что ложно... Однако, несмотря на все эти прекрасные
мысли, которые в продолжение одной секунды перетолпились и голове моей,
слова офицера так сильно задели меня за живое, что я, отложа в сторону
философию, с гордостью, приличною человеку, чувствующему нанесенную ему
обиду, сказал своему сопернику: "Милостивый государь, вы забываете, что
грубость не принадлежит к числу отличительных качеств образованного
человека. Не вы должны требовать у меня удовлетворения, а я - я обиженный!..
В доказательство же, что я не заслуживаю названия труса, я требую
удовлетворения и, как обиженный, предлагаю условия: мы стреляемся в трех
шагах".
- - Тем лучше,- отвечал он с дьявольским хладнокровием,- но будет
промаха. Итак, едем!
- - Но пистолеты?
- - Они здесь,- сказал он, выставляя из-за шинели пистолетный ящик.
Я стал одеваться.
В передней раздался звонок. "Письмо, сударь",- сказал человек, подавая
мне красиво сложенную раздушенную записочку. Я взглянул на адрес: Андрею
Ивановичу Гронову. "Кто принес это письмо? оно не ко мне".
Офицер, взглянув на адрес, вырвал записку из рук моих, с поспешностию
распечатал и жадными глазами впился в мелко исписанный листок.
Мгновенно выражение лица его совершенно изменилось: улыбка зашевелилась
на его губах, глаза заблистали радостью.
- - Милостивый государь, - сказал он, обращаясь ко мне,- я виноват
перед вами; стыжусь своей запальчивости и прошу у вас извинения в нанесенной
вам обиде. Впрочем, если этого для вас недостаточно, я не прочь от
удовлетворения.
Изумленный неожиданною переменою в обращении офицера, я пробормотал не
помню что; он взял меня за руку, пожал ее с каким-то двусмысленным
выражением лица и оставил меня рассуждать на досуге о чудесах, которые
творятся со мною. Но недолго я оставался в недоумении; скоро насмешливые
взгляды и урывчатые фразы, долетавшие со всех сторон до ушей моих, объяснили
мне все дело: я был жалкою игрушкою женщины. Офицер успел, еще до появления
моего в московских обществах, завоевать сердце прекрасной Лидии
Александровны Карно. Ревнивая, как и все женщины, она не выпускала из виду
своего возлюбленного; ей показалось, что Тронов сделался к ней холоднее, и
вот, боясь лишиться его навсегда, она сочла небесполезным прибегнуть к
одному из обычных маневров женщин: возбудить в нем ревность. Ей нужна была
для этого какая-нибудь жертва, и я был этою глупою жертвою!
Нет! на этот раз мне не нужно было бежать за шестьсот верст, чтобы
заставить сердце забыть его идола: любовь превратилась в ненависть, в
ненависть бешеную, жгучую, еще сильнейшую, чем была ее предшественница. И