"Николай Алексеевич Некрасов. Утро в редакции (Водевильные сцены из журнальной жизни) " - читать интересную книгу автора

Семячко. (Что за комедия!..) Ну-с?
Шрейбрун (со слезами). Добрая она, очень добрая женщина; в ней все мое
утешение. Если вы не женаты, государь мой, выберите себе такую же жену; не
будете раскаиваться. Вскоре жена моя подарила мне сынишку, и счастье мое
увеличилось. Он весь в меня... Поди сюда, Иозеф, и ты, Иоганн! Обнимите
своего несчастного отца.

Дети обнимают его; он плачет.

Добрые, предобрые дети... Дай бог и вам таких.
Семячко. (Я теряю терпение! Если он будет продолжать, он отнимет у меня
все утро, а мне дорога каждая минута.) Что ж дальше?.. Только, сделайте
одолжение, сократите ваш рассказ. Я горю нетерпением узнать развязку.
Шрейбрун. Она в высшей степени трагическая. Все, что осталось после
отца... Увы! после него осталось только несколько ящиков сигар и одиннадцать
пенковых трубок... Я продал... но ненадолго стало мне выручки. Я разорился и
принужден был идти по миру. Я упал на грудь моей Каролины и горько заплакал.
(Плачет.) Поди ко мне, добродетельнейшая женщина! Помнишь ли ты этот роковой
день?..

Каролина заливается слезами и падает к нему на грудь.

Пельский. (Да, черт возьми! прогоните их.) Семячко. Милостивый
государь, извините, если я вам скажу, что мне некогда, и потому прошу вас
поскорей объяснить, какое вы имеете дело?
Шрейбрун. Чем шататься по миру, я решился лучше идти в наставники
юношества; но... видно, уж такая несчастная участь моя... до сей поры я,
немец, не могу добиться учительского места. Вот уж восемь лет живу здесь;
шарманка и мое слабое искусство в песнопении доставляли мне пропитание; но,
увы! шарманка испортилась, в я с семейством охрип от холода... Жена! дети!..
падайте на колена перед его милостию! Он только может помочь нам.

Каролина и двое детей бросаются на колени.

Обнимайте его колена; называйте благодетелем.
Жена и дети. Благодетель!
Семячко. Да встаньте, ради бога. Что за сцена: вы ценя с ног сшибете.
Шрейбрун. Будьте великодушны... не оставьте обратить взор сострадания
на слезы детей и на меня - представителя благородной фамилии - внука...
Семячко (вынимает деньги из бумажника). Вот, извольте... сколько
могу... двадцать пять рублей...
Шрейбрун. Нет, нет! помилуйте, как можно!
Семячко. Так вот пятьдесят. Только уйдите от меня. Мне некогда, право,
некогда.
Шрейбрун. Нет, нет... деньги - фуй! Как можно! не деньгами вы можете
помочь...
Семячко. Чем же? Говорите скорей. (Вот послал бог беду и в какое
время!)
Шрейбрун. Изыскивая средства к существованию, я несколько раз подавал
прошение о помещении меня на учительское место, о воспитании детей, о