"Антон Некрасов. МКАД 2008 " - читать интересную книгу автора

на Третьем канале и в прямом эфире радиостанции "Маяк"...
Найдя легкую оркестровую музыку, я снова откидываюсь на спину и говорю:
- Я, к примеру, не вижу никакой связи между предстоящим выездом и
сине-зелеными водорослями.
- Сине-зеленые водоросли присутствуют в водопроводных системах всех
городов. Они обнаружены даже в стерильных вакцинах от СПИДа. Получается, что
никакие известные системы фильтров не могут от них защитить. Помимо жидкой
среды, сине-зеленые водоросли содержатся и в твердых телах. В мясе,
например.
- Фигасе, - говорит Гера, натягивая рабочую обувь. - С чего это мясо
твердое? Оно не всегда твердое. Я понимаю, когда из морозильника, но если на
столе постоит - какое же оно твердое? Оно мягкое.
- Мясо стоять не может, - тихо, но уверенно замечает Голев. При всей
его образованности и мудрости странствующего философа есть у него одно
слабое место. Он вступает в спор немедленно, едва возникнет к тому повод. -
Мясо может лежать. Однако даже несмотря на это, мясо - предмет твердый.
- Ну, это уже просто смешно, - без иронии заступается за свой разум
Гера. - Ты еще скажи, что ртуть железная.
Голев делает длинную, как смерть висельника, затяжку и смотрит на меня
долгим взглядом.
- Сине-зеленые водоросли жили, когда динозавры гуляли по суше, -
невозмутимо продолжает он. - Они были и тогда, когда все динозавры
передохли. И если человечество не будет предпринимать серьезных действий для
нормализации обстановки, то водоросли проведут тотальную зачистку на
поверхности Земли и докажут людям, что мы лишь ошибочно считаем себя
хозяевами планеты.
- К чему, хотелось бы знать, ты говоришь все это, Рома, - вздыхаю я,
чувствуя приближение бригадира.
- К тому, что человеческий мозг устроен таким образом, что просто не в
состоянии осознать надвигающуюся беду. Мы рядом с трагедией, но продолжаем
вести себя так, словно участвуем в массовке клоунов.
Для справки, чтобы стало сразу понятно, с кем имеем дело. Мама Романа
Голева тридцать лет проработала бухгалтером в банке. Ее заработка хватило бы
на то, чтобы обеспечить машинами и квартирами не только Рому, но и меня с
Мокиным. С малых лет дорожный рабочий Голев слышал вокруг себя термины,
которые нормальному человеческому уху противны и непонятны. Если ему верить
на слово, то летние каникулы он, домосед, проводил дома, и куда большее
удовольствие, чем от футбола, он получал от того, что помогал маме
составлять отчеты и приводить в ажур бухгалтерию банка. Уже лет в шесть,
наверное, он знал все о кредитах, в десять неплохо разбирался в револьверных
кредитах, а в двадцать мог без труда стать главбухом, даже не заканчивая
вуза. Я, конечно, утрирую, но познания Голева в банковских документах
глубоки и бесспорны. Что он не раз доказывал нашему боссу Пискунову, выводя
его на чистую воду и помогая стряпать липу, когда тот соглашался делиться.
Казалось бы, дорога в будущее финансисту Голеву была открыта с малых лет. Но
его противоречивая сыновья натура, которую я назвал бы не противоречивой, а
мерзопакостно-въедливой, начала революционировать. Он запротестовал, как это
принято в семьях со сверхдостатком. Им было заявлено, что все великие люди
начинали с земли, на вопрос, считает ли он себя действительно великим или
это просто вода в заднице кипит, им был дан родителям ответ, что пока не