"Владимир Нефф. Прекрасная чародейка ("Петр Кукань" #3) " - читать интересную книгу автора

каютой на корме, были установлены письменный стол, мягкое кресло и ложе под
балдахином.
Не желая трепать в дороге роскошное одеяние первого сановника Турции,
Петр запер его в сундучок до момента, когда судно войдет в турецкие воды, и
совершал путешествие инкогнито. Это инкогнито, впрочем совершенно излишнее,
ибо Петр, избавившись от всех своих врагов, чувствовал себя в полной
безопасности, было предельно совершенным - никому и в голову не могло
прийти, что этот статный молодец в потрепанной одежде, которую он, однако,
носил с изяществом и элегантностью, был особой куда более важной,
интересной и достойной внимания, чем какой-то неведомый Пьер Кукан де
Кукан, как значилось в паспорте, выданном ему недавно придворной
канцелярией в Париже. И действительно, это никому не приходило в голову:
даже марсельский портной, у которого Петр шил восточное платье, был наивно
убежден, что господин собирается на маскарад, и горячо хвалил fantasie*
[Фантазию (фр.).] заказчика; а то, мол, в этом году господа шьют себе все
только костюмы арлекинов да пьеро, прямо тоска берет, а вот нарядиться
турецким пашой - на это их не хватает. Только не слишком ли строгим выходит
костюм, нет ли в нем чего-то угрожающего, вызывающего неприятные
ассоциации, ведь турки, слыхать, в последнее время опять бряцают оружием.
Не угодно ли господину, чтобы он, мастер, смягчил точность маски
какой-нибудь шуточной деталью, например, крахмальным испанским воротником,
чтоб было немножко rigolo* [Смешно (фр.).]?
Петр, естественно, не согласился на игривые идейки портного, напротив,
он сделал множество замечаний по ходу работы, выказав глубокую
компетентность в турецких модах. Портной произнес про себя несколько
нелестных слов насчет педантизма заказчика и отсутствия у него юмора, не
более. Так единственная возможность раскрыть инкогнито Петра была упущена.
"Дульсинея" была испанское судно, то есть принадлежала испанской
корабельной компании с резиденцией в Марселе, но кроме названия, ничего
испанского в ней не было. Капитан, голландец Ванделаар, был пожилой мужчина
обезоруживающе солидной внешности, с круглым лицом, обрамленным моряцкой
бородой и бакенбардами, плотный и плечистый, но столь малого роста, что,
когда он стоял на мостике, голова его едва превышала парусиновое
ограждение. Команда состояла из пяти матросов и одного юнги,
пятнадцатилетнего неаполитанца, смахивающего на цыганенка и откликающегося
на имя Беппо. Был еще кок - бретонец, заслуживающий внимания только по той
причине, что, будучи ярым католиком, носил турецкую феску, утверждая, что
это самый удобный и наиболее отвечающий своему назначению головной убор из
всех, когда-либо изобретенных.
Начало плавания проходило необычайно спокойно. Небо без пятнышка,
синее, как само море, только на горизонте, где воды сливаются с небом,
собрались мягкие кудрявые облачка, неменяющиеся и неподвижные. Свежий вест
весело надувал белоснежные паруса, и "Дульсинея" скользила по глади,
невозмутимой, словно озерная, мирно шлепая по мелким волнам, когда
раздвигала их носом, и оставляя за собой след вспененной воды, похожий на
белое кружево. Кружево это, хотя и весьма декоративное, не нравилось Петру.
В пору, когда он на острове Монте-Кьяра строил собственный военный флот, он
приобрел обширные мореходные знания, впрочем исключительно теоретические -
практика мореходства была у него скромной. Однако ему было известно, что
правильно построенное судно должно оставлять за собой борозду, чистую и