"Владимир Нефф. Перстень Борджа ("Петр Кукань" #2) " - читать интересную книгу автора

курии вернулись обратно в Рим, и молодой кардинал остался во дворце один с
горсткой мелких служителей, обязанностью коих было ему помогать, - все они
без исключения были духовные особы, монахи разных орденов в соответствующих
по цвету одеяниях и несколько мирских священников.
Разумеется, в те времена - наверное, нет нужды даже специально об этом
упоминать - прежних придворных и представителей иностранных государств
давно уж не было и в помине, во дворце жила с верными своими фрейлинами
лишь вдовствующая герцогиня Диана, кому Его Святейшество милостиво
соблаговолили разрешить, чтобы свой век, отмеренный ей небесами, она
покойно дожила в своем appartamento; сверх того папа определил герцогине
ежегодную ренту размером в сто двадцать золотых дукатов, которые выплачивал
ей личный секретарь кардинала, патер францисканского ордена Луго, муж
высокой учености, доктор теологии и церковного права, но - помимо всего
прочего - еще и святой; говорят, он спал на голых досках, а чтоб неотступно
видеть перед собой смерть, ел из луженой посуды, по краю которой было
вырезано подобие черепа. Известно было, что истинным владыкой в Страмбе
является не кардинал Гамбарини - да славится имя его - и даже не вновь
назначенный светский подеста, бывший аптекарь Джербино, но именно он,
доктор Луго, ученый патер францисканского ордена. Ибо именно этот ученый и
премудрый человек был - вопреки своему пустынническому аскетизму - не иначе
как чудом - весьма спорым в делах.
Как уже было сказано в надлежащем месте, Джованни Гамбарини еще до
того, как стать кардиналом, в знак спасительного покаяния подарил папе свой
дворец в Страмбе и все свои земли и поместья в надежде, однако, что Его
Святейшество примут этот дар сугубо формально, так что, вернувшись в
Страмбу, он, Гамбарини, найдет прибежище под родной крышей хотя бы и не как
ее хозяин, но как вольный, никому не подвластный жилец, что бесконечно
важно с точки зрения юридической, хотя с практической не значит ровным
счетом ничего, ан не тут-то было! Папа, надо думать, не желая обижать
молодого раскаявшегося грешника, принял его дар совершенно всерьез и,
прежде чем новоиспеченный кардинал добрался до места своего назначения, то
есть из Рима попал в Страмбу, продал все огромные латифундии Гамбарини,
включая дворец на piazza Monumentale, богатому римскому банкиру по имени
Лодовико Пакионе, который приобрел их для своего распутного красавца
племянника Марио. Примечательно, что если кардинал Гамбарини до последней
минуты ничего не знал об этой торговой сделке, то тем подробнее был
осведомлен о ней ученый и святой секретарь Луго.
- Позволю себе освежить вашу память, Illustrissime, и напомнить о
Вашем собственном богоугодном и достойном подражания волеизъявлении, коим
вы отказались от всего вашего движимого и недвижимого имущества в Страмбе,
передав их во владение Святому престолу, - сказал патер Луго, когда
Гамбарини, тотчас по приезде в Страмбу, направился ничтоже сумняшеся в
опустелый отчий дом. Стоит заметить, что, обращаясь к Гамбарини, Луго не
употреблял титул "Ваше Преосвященство", которого кардиналы добились не
столь давно, но пользовался старым Illustrissime - Светлейший, что
позволяло ему выражаться прямо и чуть ли не фамильярно: "Позволю себе
освежить вашу память, Illustrissime", вместо косвенно-уважительного:
"Позволю себе освежить память Вашего Преосвященства" - это была всего лишь
обычная из утонченных придворных шалостей, но кардинал Гамбарини очень от
этого страдал.