"Юлий Назаров. Хамелеоны " - читать интересную книгу автора

- Хабалов... Хабалов? Нет, не знаю! Что-то вы путаете...
- А если подумать? Хабалов, гравировщик из магазина "Подарки", вот его
фотографии. Морозов разложил их перед Лаевским. Вглядевшись, тот провел
рукой по лицу, словно отгоняя какие-то неприятные воспоминания, и обратился
к Нарышкину:
- Боже мой, вот о ком речь, - вздохнул он одновременно печально и с
облегчением. - Конечно, я его - знал. Он делал мне медную табличку на дверь,
на папку. Кстати, совсем недавно. И раньше я пользовался его услугами, когда
шел к друзьям на юбилеи - гравировку на хрусталь, серебро. Так это что же,
значит, его убили? А за что?
- Спасибо, Владислав Борисович, что вспомнили, - спокойно сказал
Нарышкин. - Действительно, в ваши годы и при столь обширном круге знакомых
всех не упомнишь.
- Если я чем могу помочь...
- Скажите, пожалуйста, где и при каких обстоятельствах вы познакомились
с Хабаловым?
- Все предельно просто. Лет пять-шесть назад зашел я в магазин
"Подарки", купил для друга портсигар, попросил нацарапать монограмму.
Хабалов выписал квитанцию, велел зайти через пару дней, а мне надо было
тогда же. Ну... я заплатил сверх, он сделал надпись при мне, разговорились.
Так я узнал его имя. Вот, собственно, и все.
Нарышкин молча протянул художнику протокол допроса. Тот расписался,
раскланялся:
- Успеха вам, Николай Николаевич. Сожалею, что не смог помочь. Тяжесть
теперь на душе... - подчеркнуто вежливо поклонился он на прощание.
- Что-то Владислав Борисович: крутит, - делая пометки в блокноте,
нарушил молчание Нарышкин. - Если знакомство с Хабаловым носило столь
невинный характер, мог бы и побыстрее вспомнить. Хотя, думается, к убийству
Лаевский отношения не имеет.
Начальник отдела кадров ювелирной фабрики "Кристалл" внимательно изучил
удостоверение старшего инспектора МУРа, предложил садиться:
- Куранов, Чем могу быть полезным?
- Четыре года назад у вас работал некто Хабалов Федор Степанович. Меня
интересует все об этом человеке: как трудился, не был ли замешан в
каких-нибудь махинациях, почему ушел с фабрики, то есть истинная причина
увольнения.
- Конечно, конечно, - согласился Кураиов, перебирая бланки в картотеке
уволенных, - а вот и он. Теперь я вспомнил этого типуса, пьяница он. Правда,
работал хорошо, огранщик был первоклассный, но не реагировать на низкую
дисциплину труда мы не могли. У администрации терпение лопнуло, объявили мы
ему два выговора в приказе, и он, не дожидаясь последствий, сам ушел.
Трудовую книжку не хотел портить.
- Понятно, - протянул Борис Петрович. - А не могли бы вы подсказать,
были ли у него друзья, приятели? Куранов задумался.
- Дело в том, - пояснил Морозов, видя замешательство кадровика, - что
недавно Хабалов был убит в своей квартире, мы ведем розыск преступников.
Хотелось бы найти кого-нибудь, кто мог бы обрисовать, что это был за
человек,
- Вот теперь ясно. Куранов поднял телефонную трубку, набрал номер.
- Добрый день, это Петр Максимович. Пришлите, пожалуйста, в отдел