"Евгений Наумов. Черная радуга" - читать интересную книгу автора

"давай-давай", каждый год новую книгу, а у нас спокойно: издал брошюру,
пробился в корифеи и заседай, стриги лавры на борщ с мясом. Есенин тоже мог
бы дожить до наших дней, если бы тогда функционировали такие оснащенные
нарко с квалифицированным персоналом, который любого алкаша выдернет за уши
из самой тяжкой "белочки" и поставит на свое рабочее место.
Врач Евгений Дмитриевич сочувственно слушал, по-доброму поблескивал
очками, но за очками чувствовалась отточенная сталь.
- Но вы понимаете, что губите себя? Ведь двадцать дней без просыпу...
Эх, так хотелось рвануть на груди рубашку и крикнуть, выплакаться:
"Дорогуша! Да знаешь ли, отчего без просыпу?"
Перед этим к нему обратился муж одной красотки, которую средь бела дня
увел у него Верховода. Мужа угонял в командировку, а сам в спортивном
костюме с генеральскими лампасами без стыда и совести рассекал с красоткой
на местном катке. Для других посетителей каток на это время закрывали.
- Да плюнь ты на нее, - убеждал он мужа. - Была б порядочная, не ушла б
и к самому господу богу.
- Мне она до лампочки! - кричал муж, интеллигент, какой-то там
теоретик, бегая по гостиничному номеру. - Но неужели тьма не рассеется?
Матвей постукал себя по лбу и показал мужу на вентиляционное отверстие
в стене. Наверняка там были спрятаны микрофоны, и разговор их мог стать
началом конца.
- Давал лучше жахнем да расталдычь мне свою теорию.
А сам написал на клочке бумаги и подсунул теоретику: "Готовлю на него
компромат".
Вот они и напились. Пили несколько дней, потом теоретик испарился, так
до конца и не расталдычив своей теории: то один приходил с бутылкой, то
другой... Когда его потом везли в санитарной машине, Матвею казалось, что
летит в самолете: все выглядывал в иллюминатор - когда же Иркутск будет?
Но попробуй поведай об этом добрейшему Евгению Дмитриевичу! Сразу в
соответствующей графе "истории болезни" появится запись: "Бред
преследования, борьба с выдуманными злодеями". Если бы они оказались
выдуманными!
Это был вопрос "на засыпку", из графы "самокритическое отношение". И он
стал посыпать голову пеплом и каяться, и блеять о том, что поступил
безответственно и аморально, а дома бьется как рыба об лед жена с малыми
детишками, и никто ей не поможет, а он, как последний обормот, прохлаждается
в этом идиотском санатории, то есть санатории с идиотами... И тэ дэ.
Дома никакой жены с малыми детишками не было, но врач не знал об этом,
и Матвей приплел ее для убедительности. Слушая его кулдыканье, Евгений
Дмитриевич одобрительно кивал головой, как профессор на экзамене, когда
студент отвечает как надо.
На следующий день Матвея выпустили. Графа "самокритическое отношение"
сработала безотказно. Если самокритики нет, будут держать до тех пор, пока
не станешь ходить с высунутым языком.
Вместе с ним выпустили и "турка". Тот тоже знал про графу и отрекся от
каждого из своих слов, даже от подписи.
Дошли до автобусной остановки. Учреждение дымилось вдали в синей
морозной дымке.
- Тьфу! - от чистого сердца послал Матвей туда привет.
- Погоди, погоди, погоди, - остановил его "турок". У него опыта и