"В.Т.Нарежный. Российский Жилблаз или Похождения князя Гаврилы Симоновича Чистякова" - читать интересную книгу автора

- Я пришел совсем не с тем намерением, - отвечал я, поправляя галстук
и опять закрасневшись; я не мог продолжать ни слова. Если б староста был
догадлив, то по краске моей, по глазам потупленным легко бы мог
догадаться, о чем хочу говорить; но он был как кремень в сем случае.
- Говорите, князь, - сказал он весело, и я кое-как мог дать ему
заметить, что хочу беседовать с ним наедине.
Он ввел меня в особливую комнату, посадил, сел сам и опять спросил о
причине прихода. Я не знаю, как мог я вести с ним разговор довольно
разительно, как сами услышите:
Я. Слыхал я от покойного отца моего, что вы были с ним искренние друзья.
О н. Хотите ли говорить со мною чистосердечно и не оскорбляться, если
скажу истину?
Я. О, я вас прошу о том! Дело, за коим пришел сюда, требует
чистосердечия.
О н. Так, с покойным отцом вашим жили мы по-приятельски! Он был умен,
добр, а что всего нужнее в нашем быту - домостроителей.
Я (покрасневши и ощипываясь). Это правда.
О н. Что хотите сказать далее?
Я (потупя вниз глаза). На сем основании полагаю я надежду, что вы не
откажете выдать за меня дочь свою Маврушу, которую я обожаю.
Признаюсь, я солгал. Не только не обожал я Мавруши, но и не любил ее; а
богатство отца ее трогало меня за живое, и его-то больше обожал я.
Староста выпучил глаза, посмотрел на меня с ног до головы. Я уверен, что
он не догадался заметить дыру на мундире и безэфесный тесак и потом,
наморщившись, сказал:
- - Князь! Чем будете кормить жену свою?
Что мне было сказать? Я сидел, побледневши и не могши отворить рта.
- Молодой человек, - продолжал староста, - когда хозяйство твое
примет лучший вид, когда приведешь его хотя в такое положение, как было
при отце твоем, тогда приди и объяснись, - я посмотрю, и может быть... -
а теперь до свидания! - Он встал и вышел.
Ледяная гора легла на груди моей. Насилу мог я подняться и вышел,
шатаясь от стыда и отчаяния; в глазах моих померкло; предметы то двоились,
то совсем исчезали Однако при такой расстройке моего воображения я
заметил, что гости смотрели на меня, как на чудовище. Стол был собран. На
нем стояли бутылки с водкою, с медом и пивом и блюда с кушаньем. Все ждали
моего выхода, после которого должно последовать благословение священника и
пиршество. Я удвоил ход, шагнул; но кто опишет мое тогдашнее положение?
Верхний кончик безэфесного моего тесака, довольно высунувшийся, зацепил
за висящий конец скатерти; с быстрым моим движением и она подвинулась со
всеми своими водками, винами и кушанием. "Ах!" - раздалось со всех
сторон; я испугался, сделал усилие, еще шагнул, и все, звеня, бренча и
скрыпя, очутилось на земле, и я сам повалился на пол; с быстротою вихря
вскочил я, но уже сапоги мои полны были вина и водки, а по лицу струилась
жирная лапша.
Я ударился бежать что было силы; мужики смотрели на меня с удивлением,
а ребятишки кричали кругом: "Смотри, смотри, князь одурел!"
В таком наряде прибежал я домой. Бедная Марья заплакала. "Что это
значит?" - сказала она, трепеща от страха.
"Жестокая судьба моя, - отвечал я, задыхаясь от стыда и гнева. -