"Лив Нансен-Хейер. Книга об отце (Ева и Фритьоф) " - читать интересную книгу автора

Сарсы были пылкие венстре[34] (правые) и венстре (ле вые) были отнюдь
не в добрых отношениях. "Когда историк-хейре До встречал историка-венстре
Сарса, он багровел от злости и круто сворачивал в сторону,- рассказывает
"Сфинкс"[35].- По-латыни и по-норвежски обрушивался он на историю Норвегии,
написанную Сарсом".
Я не могу разделить чувства "историка-хейре", потому что и родители
мои, и их друзья, под влиянием которых я росла, восхи щались и дядей
Эрнстом, и делом его жизни - историей Норвегии. Между отцом и родственниками
моей матери были прекрасные отношения. Отец любил их всех, семья Сарсов
стала и его семьей, он чувствовал духовное и культурное родство с ними. Дядя
Эрнст и дядя Оссиан на всю жизнь остались его лучшими друзьями. Отец и дядя
Эрнст имели в основном одинаковые политические взгляды, и общение с ним было
для отца радостным и полезным; он был также одним из немногих, с кем дядя
Оссиан мог говорить о своей профессии.
Отец боготворил свою тещу - ее вольнодумство и протест про тив
традиционного образа мышления и бюрократизма чрезвычайно ему импонировали, а
в ее доме он находил любовь и тот домашний уют, которого ему так не
доставало с детства, с тех пор как умерла его мать. Поэтому он называл фру
Сарс мамой, и это было естественно; так он обращается к ней и в письме,
посланном из Кьеллерфьорда перед отплытием "Фрама".

"Фрам", Кьеллерфьорд, Финнмаркен, 16 июля 1893 года
Дорогая, милая мама!
Вот я и вдали ото всех вас, так странно, пусто делается, как
подумаю, что нескоро увижу вас снова; но хотя и пришлось мне отправиться так
далеко, сердце мое и помыслы остались дома, мысленно я никогда не по кидал
Готхоба, ты сама это знаешь, а по воскресеньям, вот как и сегодня, я буду
мысленно отправляться вместе с Евой из Готхоба в Скарп-Сно и проводить
чудесные часы в твоем светлом доме, где жизнь впервые предстала предо мною
во всей своей красоте.
Я не мог отплыть из Норвегии, не послав тебе последнего привета.
Через несколько дней мы покидаем последнюю нашу гавань и направ ляемся к
Новой Земле. Прежде чем отправиться в путь, я хочу за многое поблагодарить
тебя. Тебе я обязан самым дорогим, но не только этим. Я еще должен
благодарить тебя за твою любовь и за многое другое. Я отложу это, до иных
времен, когда я вернусь домой из неизведан ных краев и когда, веселые и
здоровые, мы соберемся снова в Готхобе и опять будет всеобщее ликование,
чему я заранее радуюсь. Но я на деюсь, что во время моего отсутствия ты
будешь часто навещать Еву и Лив. Летом ты ведь собиралась пожить у них. Я
так рад этому! У Евы там достаточно друзей, но если бы там была только ты, я
знал бы, что время пройдет быстро; твое общество для нее дороже, чем все
прочие вместе взятые.
Мне хотелось бы сказать еще многое, да не находится подходящих
слов, я, пожалуй, могу добавить только, что за нас не нужно бояться, мы
вернемся домой целыми и невредимыми, и это так же точно, как то, что я
сейчас сижу в моей каюте и пишу. На это может, конечно, потре боваться
некоторое время, но - рано или поздно - мы вернемся, да и время это, как бы
долго оно ни тянулось, пройдет.
Эрнсту и Оссиану передай от меня большой привет. Я часто думаю о
них, тоскую по ним и заранее радуюсь встрече с ними. Они всегда были так