"Лив Нансен-Хейер. Книга об отце (Ева и Фритьоф) " - читать интересную книгу автора Вечером город был иллюминирован. Всюду проходили факель ные шествия.
Вдоль Драмменсвейн Нансена и Еву сопровождала факельная демонстрация. Я уже спала у мамы на руках, когда они наконец отправились домой, в Люсакер. "Я стоял на берегу фьорда, шум праздника остался позади, кругом молчал лес. Где-то на острове догорал приветственный ко стер, а у ног плескалось море, нашептывая: вот ты и дома". Мой дядя Эрнст Сарс как-то сказал мне: "Путешествие твоего отца вечно будет окружено ореолом славы. Будет еще много экспе диций, другие люди совершат новые подвиги. В конце концов весь земной шар будет изучен. Но великое приключение никогда не повторится". Многие тогда заметили, что Фритьоф Нансен после экспедиции к Северному полюсу сильно переменился. "Теперь на его лице, неподвижном и как бы застывшем, напи сана величайшая серьезность",- говорил Эрик Вереншельд. Поход потребовал от Нансена много сил, как физических, так и духовных. Но произошло неожиданное - оказалось, что, для того чтобы начать заново обычную жизнь, тоже нужны силы. Переход от величия и простоты ледяного мира к шумной цивили зованной жизни был слишком резким. Не раз Нансен вспоминал простые слова, сказанные Педером Хендриксеном, когда они оба стояли на палубе "Фрама" в Тронхеймфьорде, где их вышли встре чать сотни лодок, украшенных флагами, и толпы ликующих людей: "Знаешь, Нансен, все это хорошо, но слишком уж много шума. Вот я вспоминаю Ледовитый океан, хорошая там была жизнь". Конечно, среди этой кутерьмы бывали и незабываемые минуты. Он на всю жизнь сохранит воспоминание о детской процессии, организованной на следующий размахивающих флажками, кри чащих "ура" и поющих "Да, мы любим". Ведь он так часто думал о детях в ледяной пустыне! Впоследствии каждое 17 мая ему вспо миналась детская процессия на улице Карл-Юхансгате. И конечно, навсегда запомнился ему большой народный праздник, устроенный в честь участников экспедиции на "Фраме" в Акерхусе. Там Бьернстьерне Бьернсон держал речь: "Великий поход Фритьофа Нансена вырос из народа, из всех нас. Он нес по земле наш флаг, наше юное счастье, и наши сердца были с ним. Добросовестность Нансена, как здесь указывали, была предпосылкой его победы. Это справедливо. И все же ни отдельный человек, ни даже целое поколение не в силах воспитать в себе та кое качество из ничего. А дело в том, что та работа, которая незаметно совершается в народе, выливается в один прекрасный день в великий подвиг. И великий подвиг этот означает, что народ как бы дорос до конфирмации. Почему подвиг Нансена так радует нас? Только потому, что он указал нам путь к Северному полюсу? Нет - потому, что указал нам путь к самим себе!" Нансен отвечал так, как он всегда отвечал по возвращении в Норвегию на приветственные речи в честь его самого и его товарищей,- он благодарил и прославлял родину: "Норвежская нация мало чем нам обязана. Она сама дала нам самое высокое, что могла дать: она дала нам право плыть под своим флагом, и, получив его, мы считали, что нам оказана вели чайшая честь. Отправляясь в |
|
|