"И.А.Намор. В третью стражу " - читать интересную книгу автора

Ответить Дмитрий не успел, Орехов сменил тему, как умел делать,
кажется, он один.
- Впрочем, я отвлекся, - лицо редактора вдруг поскучнело, - как раз
хотел пригласить вас, Дмитрий Юрьевич, к себе. Есть серьезный разговор.
Переход от покровительственного тона к сухому официальному языку ничего
хорошего не обещал.
"Не суетимся. Улыбаемся. Вот идет по коридору старшая машинистка,
игриво машет рукой, старая перечница!. Так. Улыбаемся и машем. Какого рожна
потребовалось от меня Орехову? Все чисто. Связник добрался нормально. При
передаче нас никто не видел. Улыбаемся и машем".
- Присаживайтесь, Дмитрий Юрьевич. - Сказал Орехов, когда они оказались
в его кабинете. За закрытой дверью, так сказать. - Чай, кофе?
- Благодарю вас, Василий Васильевич. Пожалуй, кофе, - ответил, садясь
на свободный стул, Дмитрий. - Никак не могу привыкнуть к тем опилкам, какие
здесь за чай выдают. Простите.
Орехов снял трубку внутреннего телефона, - Аннушка, два кофе, будьте
любезны.
- Дмитрий Юрьевич, вы ведь знакомы с Арсением Александровичем
Зайцовым? - спросил он, внимательно посмотрев на Дмитрия.
- Что вы, Василий Васильевич, Господь миловал. - Поднял в протестующем
жесте руку Дмитрий. - Лучше уж, как говориться, они к нам, чем мы к Ним.
Хотя хрен редьки не слаще, извините за прямоту.
- Так мне господин полковник и намекал: мол, Вощинин меня чуть ли не за
Малюту Скуратова, не к ночи будь помянут, держит, знакомства чурается. За
версту, да дальней дорогою обходит. Потому и поручил переговорить с вами
мне, вашему непосредственному начальнику, так сказать...
Внутри Дмитрия все замерло. Показалось, будто часть его нутряного
естества оборвалась и скользит куда-то вниз, словно ледянки с горы в
детстве, а впереди - полынья парит разверстым зевом. Сил нет, даже
зажмуриться.
"Так. Выпрямимся еще больше, подбородок вверх, губы подожмем. Самую
мерзкую гримасу оскорбленной полковником Зайцовым[21] невинности изобразим".
- Василий Васильевич. Господин капитан. Я не понимаю. Если есть
какие-то сомнения в эффективности моей работы или преданности общему
Делу... - Дмитрий так нажимал на голос, что тот ожидаемо дрогнул.
Чрезвычайно драматически, надо отметить, и крайне уместно.
А внутри Орехова, поначалу благостно взиравшего на начинающуюся
истерику, будто пружина развернулась.
- Встать! - Гаркнул он совершенно по-строевому. - Смирно! Господин
юнкер, извольте вести себя как русский солдат перед офицером, а не как
венсенская бл*дь перед клиентом!
И уже совершенно иным тоном с легкой долей сарказма, вполголоса
добавил, обращаясь, будто не к вскочившему по стойке "смирно" Дмитрию, а к
некоему третьему собеседнику: - "Дома мы не можем, дома нас тошнит..."
- Садитесь, юнкер. Слушайте и запоминайте...
Разумеется, это была не просьба, а прямой и недвусмысленный приказ:
выехать ближайшим поездом в Берн, по пути проверяться на предмет отсутствия
слежки (это должны были уметь все члены РОВС, даже сотрудники Орехова). На
вокзале пункта назначения посетить ресторан и сделать заказ, в котором
обязательно должны быть две меренги, если все чисто, или три эклера, если