"Фернандо Намора. Живущие в подполье " - читать интересную книгу автора

Многое с тех пор изменилось.
Не всегда их встречи происходили в аккуратно прибранной комнате Барбары
с кружевными салфетками, картинами, коврами и коллекцией уродливых
безделушек, которые хотелось выбросить за окно. Но кто посмел бы сказать об
этом Барбаре, так гордящейся своим гнездышком, уверенной, что ее гости
чувствуют себя как дома?
- Скажи честно, Васко, тебе принести чего-нибудь выпить? Даже виски не
желаешь? Надо бы устроить маленький бар для друзей. Хочешь коньяку?
А в зимние вечера, когда гулял ветер, от которого эоловой арфой звенела
проволока на балконе:
- Ты не возражаешь, если я поставлю в комнату калорифер? Не могу же я
допустить, чтобы такой человек, как ты, озяб. Иногда я даже спрашиваю себя,
неужели это тот самый Васко Роша...
Он прерывал свою гостеприимную хозяйку:
- Все в порядке. Не беспокойся.
Однако заботливость Барбары трогала его до глубины души. Как и ее
инстинкт пчелиной матки, стремление к семейному очагу, где не хватало мужа,
детей, друзей дома, которым она могла бы доказать свою преданность. Ответ
Васко повергал ее в уныние.
- Иди ты к дьяволу! Никогда ничего тебе от меня не нужно.
Не всегда их встречи происходили здесь. Сначала услужливый Азередо ("Я
уже догадался, мой милый, у тебя затруднения"), знающий все грязные тайны
города (однажды в некоем баре с низенькими овальными столиками, где в
лиловой полутьме, взявшись за руки, сидели пары, двое поднялись, нежно глядя
в глаза друг другу, не замечая ничего вокруг, и Азередо восторженно
воскликнул: "Они прелестны, правда?"), нашел им комнатушку в рабочем
квартале; вместо прямых асфальтированных проспектов с зелеными бульварами
посредине короткие улочки, неожиданно упирающиеся в лестницы или дворы с
кучами мусора и отбросов, кричат уличные торговцы, окна заставлены
цветочными горшками, как флаги, развевается белье, с которого капает на
прохожих, не обращающих на это внимание; вот там-то в самом деле требовался
калорифер и многое другое, потому что в комнате была лишь железная кровать,
коврик с поредевшей бахромой, странное сооружение, вероятно претендовавшее
называться туалетным столиком, стул и в отгороженном ситцевой занавеской
углу пародия на ванную комнату. У женщины, отворившей им дверь, было
ласковое выражение лица, будто она собиралась совершить доброе дело, но при
виде изысканной дамы, от которой веяло самоуверенностью и властностью и
которая даже без куньего манто выглядела бы настоящей аристократкой, женщина
растерялась, ей стало стыдно за себя, за свою бедность, за скудную
плебейскую обстановку. И в следующий раз сооружение, претендовавшее
называться туалетным столиком, украсилось монументальным кувшином, хвастливо
выставляющим круглые бока с видом Неаполитанского залива, а кровать - желтым
шелковым покрывалом. Там, где облупилась штукатурка, красовался теперь
пестрый календарь, остановивший время на декабре прошлого года, хотя и сто
лет назад девушки на календаре могли так же гулять по лесу, подметая юбками
осеннее золото. Жасинта не обратила внимания на такую метаморфозу; это он,
выходя из комнаты, расправил сбившееся покрывало.
В том, что они решили изменить место встреч, виновата была, однако, не
скудость обстановки, почти оскорбительная для их чувств. Для Васко было