"Алексей Петрович Нагорный, Гелий Трофимович Рябов. Повесть об уголовном розыске (к-ф. "Рожденные революцией")" - читать интересную книгу автора

Не знаете? И я не знаю. Но, в отличие от некоторых здесь присутствующих
альтруистов, верящих в "человеческий разум", я не знаю этого только пока.
Пока! Итак! Я вызываю городового, велю доставить ко мне всех друзей
вышеназванных господ, потом приглашаю еще двух городовых и приказываю бить
этих друзей до тех пор, пока большинство из них не запросит пощады. Тогда я
отсылаю городовых и предлагаю некоторым, мною избранным, освещать
подозреваемых, следить за каждым их шагом. Как вы уже догадались, вопрос
ареста - это уже не вопрос. - Колычев вытер со лба пот и замолчал.
- Лихо, - сказал Коля.
- Отвратительно, - поморщился Никита.
- Кое-что в этом, конечно, есть, - Вася почесал затылок.
- Мужчинам только бы драться, - вздохнула Маруська.
- Значит, бить? - спросил Бушмакин.
- Ну, тут Колычев прав, - сказал Вася. - Не целовать же их. Они людей
режут, а мы их - гладь?
- Вы же интеллигентный человек, - укоризненно сказал Бушмакин, не
реагируя на замечания Васи.
- Нашу работу в белых перчатках не сделаешь, - ответил Колычев. -
Увы...
- Скажу так, - Бушмакин строго оглядел присутствующих. - Кто хочет
здесь работать - о мордобое забыть навсегда! За мордобой - ревтрибунал, уж
я позабочусь! А тебе, Василий, вот что понять надо: кругом поднимается заря
новой жизни. Ты что же, всерьез думаешь, что преступники этого не видят?
Видят! И я рассматриваю нашу задачу так: направить их на путь исправления.
Помочь им!
- Между прочим, девять месяцев назад господин Керенский выпустил всех,
рвущихся к новой жизни, - с горькой иронией произнес Колычев. - И что же?
На свободе оказалось несколько тысяч опаснейших негодяев! Началось такое...
Страшно вспомнить. И сейчас продолжается - вон молодой человек не даст
соврать, - Колычев кивнул в сторону Коли и продолжал: - Нет, господа.
Преступный мир - это преступный мир. Никогда никто и ни при каких условиях
его не изменит и не исправит. Пока есть человечество, будет и преступность.
Думать иначе - наивный вздор.
- Плохо же вы относитесь к человечеству, - усмехнулся Никита. - Я с
вами совершенно не согласен!
Снизу, из парадного, донеслось отчаянное треньканье звонка. Никита не
договорил и вопросительно посмотрел на Бушмакина. Тот, в свою очередь, - на
Колычева.
Колычев достал из кармашка жилета огромные золотые часы и щелкнул
крышкой:
- Да уже десятый час, господа! - удивленно сказал он. - Это, вероятно,
пришли лояльные новому правительству чиновники нашей канцелярии. Я вам
потом расскажу о каждом. Поласковее с ними, господа, они очень и очень нам
пригодятся!
- Коля, впусти, - приказал Бушмакин.
Коля убежал. Через минуту он снова появился - несколько растерянный и
притихший. Следом за ним в кабинет ввалилось человек десять мужчин в
форменной одежде департамента государственной полиции. Они столпились на
пороге и молча уставились на Бушмакина и ребят.
- Это новое начальство, господа, - объяснил Колычев. - Мы разбираем