"Дмитрий Дмитриевич Нагишкин. Сердце Бонивура" - читать интересную книгу автора

...Приморское правительство Спиридона Меркулова, известного спекулянта,
состояло из кучки дельцов и политических интриганов и было ширмой,
прикрываясь которой, японские и американские интервенты беззастенчиво и
жадно грабили Приморье.
...Офицерские школы, кадетские корпуса, юнкерские училища не случайно
были расположены на Русском Острове, на котором помещались и части особого
назначения. Островное положение этого гарнизона должно было, по мысли
командования, уберечь будущие кадры офицерского состава от влияния
большевиков, которое распространялось на все слои населения.
И вот лихой кадет Григорьев обнаружил в 36-м полку тайную квартиру, где
хранилось оружие. Арестованные упорно молчали. Но контрразведка
предполагала, что кофейня - явочная большевистская квартира.
Это показывало, насколько смелы большевистские конспираторы и насколько
бесплодны усилия японской контрразведки и белых парализовать их действия.
Факта этого нельзя было скрыть от кадет. Он очень дурно повлиял на
дисциплину в корпусах. Нужно было предпринять что-то такое, что поддержало
бы веру в будущее у кадет и юнкеров.
Эту задачу возложили на адмирала Старка.
Офицер генерального штаба царской армии, участник русско-японской
войны, в свое время часто бывавший в ставке, кавалер многих орденов, адмирал
Старк был важной птицей. Его огромная, атлетического сложения фигура,
затянутая в черный морской сюртук, осанка, дворцовая учтивость, умение
держаться делали его заметным среди скороспелых генералов военного времени.
Его можно было слушать, ему можно было верить.
Поэтому с таким нетерпением в 36-м полку ждали Старка. Охрану адмирала
поручили сотне казаков ротмистра Караева.


4

Воскресный день был томительным. Кадеты второй и первой роты,
облаченные в парадную форму с самого утра, не знали, чем заняться. Они
расхаживали по жиденьким аллеям парка, разбитого вблизи казарм. Учебный год
был закончен. Все уже предвкушали избавление от надоевшего за год
распорядка, строили планы на лето. Воспитанники третьей роты томились в
течение последних дней. Большинство кадет, принятых в корпус в 1920 и 1921
годах, были сыновья солдат, дети беженцев - ижевских, иркутских,
николаевских, очень плохо мирившихся со своей новой участью. Все мечты их
были прикованы к прежней вольной жизни. Стриженым их головам было тесно в
форменных фуражках. Предоставленные в этот день самим себе, они играли в
лапту, в свайку, в чижика. Их группы виднелись то здесь, то там на широком
плацу перед казармами или в тени зданий.
Солнце поднималось все выше, время подходило к обеду. Кадеты ходили
красные, потные, разгоряченные в своих тесных мундирах.
В час дня сыграли сбор на обед. После обеда репетировали встречу.
Адмирал прибыл в четыре часа пополудни.
Грянул оркестр, выстроенный на причале. Адмирал сошел с катера по
трапу, крытому красным ковриком. Его встретил тучный седой старик, директор
корпуса Корнеев. Выслушав рапорт, Старк поздоровался с ним, расцеловался и в
сопровождении адъютантов и встречавших направился к зданию корпуса.