"Юрий Нагибин. Маленькие рассказы о большой судьбе" - читать интересную книгу автора

пары. - Я тут с ума схожу, а им горюшка мало. Куда вы запропастились?
- Да никуда, - подернул плечом Юра. - Просто гуляли.
- Дышали свежим воздухом, - уточнила Настя.
- Видали! - всплеснула руками Ксения Герасимовна, и седые волосы ее
взметнулись дыбом от возмущения. - Воздухом они дышали, поганцы!.. - Она
повернулась к Анне Тимофеевне, с укоризной поглядывавшей на сына. -
Недовольна я вашим парнем, очень недовольна.
- Чего он еще натворил? - огорченно спросила Гагарина.
- Ведет себя кое-как...
В избу вошел Алексей Иванович и остановился у печи, чтобы не мешать
разговору.
- ...дерется, товарищей обижает.
- Сроду никого не обижал, - сумрачно проворчал Юра.
- Вспомни, что было после уроков...
- А зачем они с меня масло жмали? - ветрела Настя.
- Не "жмали", а жали, Жигалина, - по учительской привычке поправила
Ксения Герасимовна и слегка покраснела. - Прости, Гагарин, я не знала, что
ты заступался... Ладно, пошли домой, Настасья!
На столе появился кипящий самовар.
- Может, чайку попьете, Ксения Герасимовна? - предложила Гагарина. - С
горячими пышечками.
- Спасибо, Анна Тимофеевна. Мне еще гору тетрадок проверять. Бывайте
здоровы.
Учительница увела разочарованную Настю, но Юра успел - уже в сенях -
вручить своей подруге кулечек с теплыми пышками...
...За самоваром Алексей Иванович, возбужденный известием о подвигах
сына, предался героическим воспоминаниям.
- Гагарины завсегда отличались бойцовой породой! - заявил он, горделиво
оглядывая семейное застолье.
- Ладно тебе, Аника-воин! - прикрикнула Анна Тимофеевна, не любившая
подобных разговоров.
- Правду говорю. Батька мой Иван Гагара первый кулачный боец во всем
уезде был.
- Сказал бы лучше - первый выпивоха и дебошир.

- И это верно. Он мог ведро принять, и ни в одном глазу. А ты злишься,
что он ваших шахматовских завсегда колотил.
- Подумаешь, заслуга! В моей семье не дрались. Мы народ пролетарский,
путиловской закваски.
Отец Анны Тимофеевны чуть не всю жизнь проработал на знаменитом
Путиловском заводе и законно считался питерским пролетарием.
- И мясоедовских пластал, - не слушая, продолжал Алексей Иванович. -
Никто против него устоять не мог.
- Папаня, а правда, он, поддамши, избу разваливал? - спросил старший
Валентин.
- Не разваливал, а разбирал по бревнышку. И в тот же день обратно
ставил. Золотые руки! Отменный мастер, герой, победитель!..
- Шатун, перекати-поле... - вставила Анна Тимофеевна, явно настроенная
против героизации этого гагаринского предка.
Но дети, кроме несмышленыша Борьки, слушали отца с восторгом: светила