"Юрий Нагибин. В дождь" - читать интересную книгу автора

где ему быть: они переиграли выходной день с воскресенья на субботу, чтобы с
завтрашнего дня вкалывать без передыха.
Демин совсем было собрался идти за грузовиком, но тут вспомнил о
остояльцах, которых ему навязал приехавший из Москвы с семьей на отдых
мастер холодильных установок Толкушин. Был он уроженцем Канавина, лежащего
километрах в четырех по течению Лягвы. Демин знал его с детства,
но впервые обнаружил, что они родственники, когда Толкушин, приехавший
на своем "жигуленке", попросил у него трактор и железный лист, чтобы
добраться до родного порога. "Выручи, Мишутка, всеж-таки мы одна кровь".
Демин и так бы ему помог по старому знакомству, но просьба родича
свята. Поэтому он и слова против не сказал, когда Пека Толкушин попросил
принять
на постой двух московских людей: журналиста и еще кого-то - Демин не
понял. У них был свой интерес в здешних местах: то ли церкви осматривать, то
ли раков лучить- замороченный сеном, Демин не стал вникать. Да и какая ему
разница, кто они, важно, что родственник просит. Хотя хуже времени трудно
было выбрать - в доме полно народу, дел невпроворот, и, как ни крутись, не
окажешь гостям должного внимания. Москвичи прибыли пешим строем, машину
бросили на шоссе возле почты, и Демин отвел им боковушку, дал постельное
белье, одеяла, подушки, домашние туфли. Журналист был тучным, задышливым
стариком, с мешками под коричневыми усталыми глазами и белым пухом волос, он
знал, что отыгрался, но по инерции продолжал суету жизни. Таких Демин видел
немало.
А вот другой его заинтересовал. Был он без возраста: то ли под сорок,
то ли крепко за шестьдесят, поджарый, с обнажившимся костяным лбом, но без
седого волоса, гибкий, ловкий, с проворными руками. Он мгновенно разобрался,
что к чему и что где лежит, как будто домой вернулся, и через полчаса по
приезде уже варил на кухне соблазнительно пахнущую солянку. К удивлению
Демина, все острые приправы гость нашел в его доме. Назвался он Пал Палычем.
И странно, услышав нехитрое имя-отчество, Демин испытал легкий внутренний
толчок, готовый обернуться воспоминанием, но так и не ставший им.
Он готов был поклясться, что уже видел этого складного и чем-то
соблазнительного человека, но где, когда?.. Хотелось поговорить с приезжими,
особенно с Пал Палычем, может, тот подскажет, где могли они видеться, да не
выбрать минуты свободной. А сейчас он ощутил необходимость что-то сделать
для гостей. Надо украсить их быт. Забрав в гостинной три "полотна", копии
которых, как он понял, находились в Третьяковской галерее: "Аленушка",
"Неизвестная" и "Богатыри", а также вазу с бумажными цветами, он вдруг
задумался, с какой стороны приходится ему родственником Пека Толкушин.
Демины и Толкушины из разных мест и разного корня. Может, по женской
линии? Пекина двоюродная сестра замужем за ихним председателем, но Демины
с ним не родня. Старуха Толкушина в свойстве с тещей кузнеца, но кузнец
Деминым вовсе чужой. Жена Пеки вроде калужанка, тут искать нечего...
Внезапно он почувствовал усталость, стоит ли ломать над этим голову,
при случае он спросит Пеку, а сейчас надо создать людям культурный отдых.
Он вошел в комнату, пропитанную табачным дымом. Постояльцы в спортивных
костюмах и носках лежали на кроватях и читали. Пал Палыч нещадно дымил.
Журналист с набрякшими подглазьями отложил книгу и улыбнулся Демину.
- Хозяин?.. Милости просим.
- Извините, конечно,- сказал Демин.- Я тут кое-что принес... Чтобы вам