"Юрий Нагибин. Ненаписанный рассказ Сомерсета Моэма" - читать интересную книгу автора

страшной улыбкой, слил в стакан последние капли виски, которое пил не
разбавляя, медленно выцедил и сказал без обычной запальчивости:
- Седьмая степень концентрации. Все! Пошел спать.

- Как он говорил - чудо! - мечтательно сказала миссис Джонс, когда они
вернулись домой.
- Да, - согласился муж. - Хотя я чувствовал лишь силу страсти. Суть от
меня ускользнула.
- Он все-таки необыкновенный человек!..
- Не знаю, какой он человек, но художник интересный. Странно, -
задумчиво добавил Джонс, - почему художественный талант так часто
оплачивается ужасным характером, алкоголизмом или сумасшествием? Что это - в
природе дарования?..

"Тебе легко говорить, - подумала миссис Джонс, и впервые легкое
недоброжелательство к мужу шевельнулось в ней. - Ты всегда, жил на солнечной
стороне жизни". А вслух сказала:
- Он такой несчастный!..
Джонс посмотрел на нее и подавил вздох.

Капитан задержался в Лондоне, и встречи продолжались. Джонс купил
понравившийся ему пейзаж с опрокинутой лодкой и сам повесил в гостиной между
гравюрой Хогарта и этюдом Дерена. Капитан посмотрел и не сказал -
понравилось ли ему соседство. Эта встреча, уже на дому у Джонсов,
происходила в том же ключе: Капитан много пил, не прикасался к еде, жадно,
неаккуратно курил, изредка улыбался жесткой улыбкой, как бы призывавшей
окружающих к осторожности, что было совершенно излишним с Джонсами. Он не
эпатировал их, но и не прорывался больше той сумбурной искренностью, с какой
говорил о море. Оттого, что он не дерзил, Капитан казался (конечно, Мери, а
не ее мужу) еще более несчастным, одиноким, заброшенным, нуждающимся в
дружеском участии, заботе, уходе, оберегании (его мучила застарелая язва),
поддержке, похвалах, поклонении. Капитану не пришлось лишнего жеста сделать,
чтобы разрушить семейное счастье Джонсов. Он был так образцово несчастлив,
что стендалевская кристаллизация творилась в душе миссис Джонс с
умопомрачительной быстротой. Капитан был достаточно проницателен и циничен -
в отличие от Джонса, - чтобы сразу увидеть, какой неожиданный подарок
приготовила ему обычно немилостивая судьба. Но самолюбие отвергало истинную
причину удачи. В сознании Капитана отсутствовали такие понятия, как
неопрятность, дурные манеры, невоспитанность, захудалость, он казался себе
мужчиной хоть куда, во всяком случае, интереснее и привлекательнее
разлюбезного, прилизанного растяпы Джонса.

Капитан с годами изменил мнение и о своей внешности. Экранные красавцы
уже не царили безраздельно, в цену вошли мужчины с характером. Пусть ты не
Аполлон, не Антиной, ты человек, обдутый ветрами, просоленный морскими
брызгами, овеянный романтикой пространств, грубый, прямой, неотесанный
мореход, бродяга, презирающий расслабляющую светскую муть, ты личность, к
тому же большой и странный талант.

Овладев Мери, Капитан осуществил право сильного. Его не смущало, что