"Юрий Маркович Нагибин. Сильнее всех иных велений (Князь Юрка Голицын)" - читать интересную книгу автора

приложившись к образам и похристосовавшись с причтом, троекратно лобызались
с князем и княгиней. "Христос воскресе!" - шамкала беззубым ртом старушка.
"Воистину воскресе!" - мощно звучал баритон князя, и трижды прижимались
румяные уста к ветхой плоти крепостной. На другой день все старшие от каждой
семьи усаживались за длинными столами, в вёдро - на барском дворе, в
ненастье - в покоях господского дома. Голицын усаживался с мужиками, его
жена - с бабами, тут же находилось духовенство. Чтобы не смущать крестьян,
приборов не ставили, горячее ели из чашек деревянными ложками, а остальное -
руками по обычаю предков. На третий день Христова праздника князь и княгиня
отправлялись в гости к тем мужикам, которые их приглашали. И не было случая,
чтобы несдержанный Голицын позволил себе хоть одну дурную выходку. Молодая
княгиня убеждалась в доброте и бесхитростности большого сердца мужа и любила
его, как в первый день.
Отношения князя с крестьянами и дворней хорошо наладились из-за музыки.
По приезде в Салтыки вхождение в помещичий круг не обошлось, конечно, без
жарких карточных баталий, в которых горячий князь не знал удержу, как и во
всем ином. Азарт в сочетании с доверчивостью сделал его легкой добычей
поседевших за ломберными столами заядлых картежников, а также
профессиональных шулеров, слетавшихся в его гостеприимный дом, будто
стервятники на падаль. Князь оглянуться не успел, как проиграл двадцать
тысяч. Не выдержала кроткая и покорная княгиня. Чувствуя под сердцем трепет
новой жизни и с ужасом думая о том, что наследнику или наследнице останутся
одни голые стены, если князь будет и дальше столь удачно вистовать,
понтировать и держать банк, так умело загибать углы и отписывать мелом, она
явилась в разгар очередной жаркой и бесчестной баталии и громко сказала, к
досаде и гневу князя:
- Неужто, милый друг, тебе не надоело быть дойной коровой этих людей?
- Что вы говорите, княгиня? - попытался разыграть возмущение один из
ловцов удачи. - Счастье может улыбнуться вашему мужу.
- Нет, - жестко сказала княгиня, - не может. Вам все равно нечем будет
расплатиться.
Партнер тут же испарился, а князь, глубоко оскорбленный и униженный,
спросил жену, как могла она, такая деликатная и добрая, жестоко обидеть
достойного человека, к тому же гостя.
- У тебя странное представление о достоинстве, мой друг, - спокойно
сказала Екатерина Николаевна. - И он не гость, а жулик, забравшийся в дом.
Его следовало бы сдать в полицию. Впрочем, он и так больше никогда не
появится.
Княгиня не ошиблась. Через некоторое время Юрка признался, что терпеть
не может карт, а любит только ее и музыку. Тут он говорил правду: его
молодое чувство к жене переживало наивысший расцвет, а безотчетная тяга к
музыке, сродни назойливому капризу, которому охотно поддаешься, становилась
истинной страстью. И сейчас, укрепившись в своих феодальных правах, покончив
с картами, попойками и охотами, Юрка всерьез занялся теорией музыки и
принялся собирать крестьянский хор.
На этот раз он остановил выбор на женских голосах, привлекавших
глубиной и проникновенностью интонации. С детьми, подростками и взрослыми
мужиками он уже работал, а с женщинами было для него ново. Впереди ему
мерещился громадный, человек на полтораста, смешанный хор, но прежде надо
было обучить певунов-милостью-божьей музыкальной грамоте да и самому