"Юрий Маркович Нагибин. Сильнее всех иных велений (Князь Юрка Голицын)" - читать интересную книгу автора

Виновницу нарядили в просторный сарафан кормилицы, повязали крестьянским
платком, сунули под кофточку - для пущего сходства - подушку, дали в руки
куклу и позвали детей полюбоваться ее унижением. "А как же ваша матушка
позволила?" - скрипнув зубами, спросил Голицын. Он успел мысленно заголить
гувернантку, привязать ее к хвосту скакуна и промчать по кочкарнику и
чертополоху. "Мама не вмешивалась в мое воспитание", - пролепетала Катя.
Ничего себе воспитание! Это воспитание требовало, чтобы, собирая в лесу
землянику, Катя самые крупные и красные ягоды отдавала сестрам, чтобы она
первой просыпалась по утрам и будила гостей, которым рано в дорогу. Ее
звали - гнусное лицемерие! - ранней пташечкой.
Естественно, что девочка, так мало обласканная людьми, обратилась к
богу. Она была очень религиозна. Голицын, любивший в детстве прислуживать в
церкви, чтобы выставляться перед прихожанами, петь на клиросе, а недавно
проявивший себя борцом за чистоту церковных нравов, искренне считал себя
человеком богобоязненным. Он и Катя, столь тепло верующие, были созданы друг
для друга.
Некоторый урон Катина религиозность потерпела при посещении в Киеве
известного подвижнической жизнью схимника Парфения. Катя призналась святому
человеку в своем намерении уйти в монастырь. Оглядев миловидную и крепенькую
при всей деликатности сложения девушку из-под густых нависших бровей,
Парфений сказал с мужицкой грубостью: "Еще чего!.. Иди тогда, когда матерь
божья сама поведет тебя за руку. А до того и думать не смей. Живи по данному
тебе господом естеству, выполняй предназначение истинной жизни". Катя не
поняла. Тогда схимник положил ей широкую ладонь на грудь, чувствительно
надавил и рек: "Сему живительному источнику не должно засохнуть".
"Ах, старый козел! - взныло в Голицыне. - Рассластился, хохлацкий
Тартюф!" И он дал себе слово при первой возможности съездить в Киев и
оттаскать за бороду старого сластолюбца, прикидывающегося святым угодником.
К его желанию стать Катиным мужем примешивалось что-то мессианское: он
должен вырвать бедную девочку из дома, где с нею так дурно обращаются, из
когтей нелюбящей матери, этой слепой и злобной карги. Но и папаша Бахметьев
хорош - подкаблучник, рохля. Небось когда князя Грузинского допекал, был
куда отважнее. Голицын понимал, что прямой путь ему заказан. Мелькнула мысль
взять Катю увозом, но сразу была отброшена: она ни за что не пойдет за него
против воли родителей. Тогда он ринулся напролом, сделав предложение по всей
форме. Ему дали от ворот поворот, а Катеньке запретили видеться с ним. Ее
перестали вывозить в свет. Она оказалась под домашним арестом, более
тягостным, тем томивший когда-то князя Грузинского. Юрка ответил действиями,
быть может, не говорящими о его зрелости, но весьма затейливыми.
Прежде всего он нанял дом поблизости от Бахметьевых. Разделял их только
большой сад. Юрка купил белую козочку, выдрессировал ее и превратил в
письмоносицу. Козочка проникла на вражескую территорию и схоронилась в
кустах. А когда Катя осталась одна, вышла из убежища и подставила ей шейку.
При всей своей сообразительности козочка не могла сказать Кате, что под
зеленой ленточкой скрывается записка. Но скромная, невинная Катя проявила
вдруг сообразительность, ничуть не уступающую козочкиной, и сразу нашла
записку и послала ответ с тем же почтальоном. Барьер немоты был преодолен,
между влюбленными завязалась оживленная переписка. Белая шубка козочки и ее
острые деликатные рожки то и дело мелькали в садовых зарослях и густой
траве, и казалось, она понимает свою высокую миссию. Переписка велась