"Владимир Набоков. Смотри на арлекинов!" - читать интересную книгу автора

села.
- Во-первых, - сказала она, - давайте договоримся оста-
вить такие опыты. Во-вторых, признаем, что сама наша затея
сродни попыткам решить дурацкую философскую головоломку -
вроде того, что значат "правое" и "левое" в наше от-
сутствие, когда никто не смотрит, в пустом пространстве, да
заодно уж и что такое пространство; вот я в детстве считала,
что пространство - это внутри нуля, любого нуля, нарисован-
ного мелом на доске, пусть не очень опрятного, но все же хо-
рошего, отчетливого нуля. Мне не хочется, чтобы вы сходили с
ума и меня сводили, - ведь эти сложности заразительны, - так
что лучше нам попросту перестать крутить ваши аллеи. Я бы с
удовольствием скрепила наш договор поцелуем, но придется его
отложить. Вот-вот появится Ивор, он хочет покатать нас в сво-
ей новой машине, но поскольку вы, наверное, кататься не захо-
тите, давайте встретимся на минутку в саду перед самым обе-
дом, пока он будет под душем.
Я спросил, о чем говорил с ней Боб (Л.П.) в моем сне.
"Это был не сон, - сказала она. - Он просто хотел узнать, не
звонила ли его сестра насчет танцев, на которые они нас троих
приглашают. Ну, если и звонила, дома все равно было пусто."
И мы отправились в бар "Виктории" перекусить и выпить, и
там встретили Ивора. Он сказал, глупости, на сцене он отменно
танцует и фехтует, но в личной жизни - медведь-медведем, и
потом ему противно, когда всякий rastaquouere с Лазурного
берега получает возможность лапать его невинную сестру.
- Между прочим, - добавил он, - меня тревожит маниакаль-
ная одержимость П. ростовщиками. Он едва не пустил по миру
лучшего из имевшихся в Кембридже, но только и знает, что по-
вторять о них традиционные гадости.
- Смешной человек мой брат, - сказала Ирис, обращаясь ко
мне, будто на сцене. - Нашу родословную он скрывает, cловно
сомнительную драгоценность, но стоит кому-то назвать кого-то
другого Шейлоком, как он закатывает публичный скандал.
Ивор продолжал балабонить: "Сегодня у нас обедает Морис
(его наниматель). Холодное мясо и маседуан под кухонным ро-
мом. Еще я разжился в английской лавке баночной спаржей, -
она намного лучше той, что вырастает здесь. Машина, конечно,
не "Ройс", но все ж и у ней имеется руль-с. Нынче утром я
встретил Мадж Титеридж, она уверяет, что французские репор-
теры произносят ее фамилию как "Si c'est richt". Никто не
смеется сегодня."


9.

Слишком взволнованный для моей обычной сиесты, я провел боль-
шую часть полудня, трудясь над любовным стихотворением (став-
шим последней записью в моем карманном дневничке 1922-го
года, - сделанной ровно через месяц после приезда в Карнаво).