"Владимир Набоков. Смотри на арлекинов!" - читать интересную книгу автора7. Eсли взглянуть из нашей садовой калитки вдоль асфальтирован- ной аллеи, что тянется леопардовой тенью к деревне, шагов на двести отстоящей от нас, увидишь розовый кубик маленькой поч- товой конторы, зеленую скамью перед ней, а над нею - флаг; все это с оцепенелой яркостью вписано прозрачными красками между двух последних платанов из тех, что одинаковыми рядами вышагивают по сторонам дороги. На правой (южной) ее стороне, за каемкой канавы, занаве- шенной куманикой, виднеются в прогалах пятнистых стволов по- лоски лаванды, люцерны, а дальше тянется параллельно нашей стезе (к чему эти вещи имеют всегдашнюю склонность) низкая белая ограда погоста. На левой (северной) стороне мельком ви- дишь сквзь те же проемы простор восстающей земли, виноград- ник, далекий крестьянский дом, сосновые рощи и очертания гор. К предпоследнему стволу на этой стороне кто-то приклеил, а кто-то другой частью отшкрябал бессвязное объявление. Чуть ли не каждое утро мы, Ирис и я, выходили этим про- улком на деревенскую площадь, а с нее - прелестными краткими тропками - к Канницце и к морю. Время от времени она любила возвращаться пешком, принадлежа к тем хрупким, но крепеньким девушкам, что способны бегать, прыгая через барьеры, играть в хоккей, карабкаться по скалам, а после еще отплясывать шимми хотворения, обращенного к ней). Обыкновенно она надевала свой "индийский" наряд, род сквозистого покрова, облекавшего ее скуповатый купальник, и следуя вплотную за ней и ощущая уеди- ненность, укромность и вседозволенность сна, я впадал в жи- вотное состояние и испытывал трудности при ходьбе. По сча- стью, не уединенность, не столь уже и укромная, удерживала меня, но моральная решимость сделать серьезнейшее признание прежде, чем я стану любиться с ней. Море виделось с этих откосов расстеленным далеко внизу величавыми складками, и медлительность, с которой вследствие расстояния и высоты подступала возвратная линия пены, каза- лась слегка шутовской, ибо мы понимали, что волны, как и мы, сознают стреноженность их побежки, и при этом - такая отчуж- денность, такая торжественность. Внезапно откуда-то из окружавшей нас природной неразбе- рихи донесся рев неземного блаженства. - Господи-боже, - сказала Ирис, - надеюсь, это не счаст- ливый беглец из "Каннеровского Цирка". (Не родственник пиани- ста, - так по крайней мере считалось.) Теперь мы шли бок о бок: тропинка, перекрестив для нача- ла с полдюжины раз основную дорогу, становилась пошире. В тот день я по обыкновению препирался с Ирис относительно анг- лийских названий тех немногих растений, которые умел отли- чить: ладанника и цветущей гризельды, агавы (которую она на- |
|
|