"Владимир Набоков. Комментарий к роману "Евгений Онегин"" - читать интересную книгу автора

дополнено "официальным", пародийным запоздалым "вступлением" в последней
строфе седьмой главы). Строфа II также содержит некоторые ссылки на
"профессиональные" темы, а именно: упоминание "Руслана и Людмилы" (1820) и
выражение "герой моего романа" (это выражение будет с некоторыми изменениями
повторено в гл. 5, XVII, 12, где Татьяна в волнении видит во сне "героя
нашего романа", хозяйничающего на пиру привидений). Автобиографический мотив
представлен в II, 13-14 шутливым напоминанием о высылке из столицы самого
автора.

III-VII: Описание детства и юности Евгения, пронизанное темой
поверхностного образования, дается в более или менее непрерывном изложении.
Философская нота слышна в различных остроумных суждениях о воспитании
Онегина (V, 1-4: "мы все"; IV, 13: "Чего ж вам больше?"; VI, 2: "Так, если
правду вам сказать"), и "профессиональная" ремарка вводится в катрен VII
строфы, где "мы" никак не могли обучить Онегина тайнам просодии. Тема
равнодушия Онегина к поэзии будет снова поднята в шести заключительных
стихах строфы XVI гл. 2 (когда Ленский читает Онегину Оссиана), а в гл. 8,
XXXVIII, 5-8 Онегин, наконец, почти овладеет "стихов российских механизмом".
В юности Онегин предстает офранцуженным русским в платье английского щеголя,
начавшим светскую жизнь в возрасте шестнадцати или семнадцати лет. Перед
нами салонная кукла. Отмечается огонь его эпиграмм, но в главе ни одна не
цитируется, да и более поздние образчики его остроумия также не удостоились
описания.

VIII, X-XII: Риторический переход от образования интеллектуального к
чувственному вводится союзом "но" третьего стиха VIII строфы. "Наука страсти
нежной" в стихе 9 ведет к Овидию, и возникает явная автобиографическая
реминисценция в виде вводного отступления о ссылке римского поэта в
Молдавию, которой завершается VIII строфа. Волокитство Онегина Пушкин
сократил до трех строф (X-XII).

XV-XXXVI: Вот центральная часть главы, рассказ (прерываемый
отступлениями) об одном дне столичной жизни Онегина. Отсутствие какого бы то
ни было формально выраженного перехода между рассказом об онегинском
отношении к женщинам и начале его дня в XV удивительным образом
компенсируется искусственной паузой, возникающей благодаря отсутствию двух
строф между XII и XV. Это обстоятельство ведет к надлежащей смене тем в
повествовании, когда рассказ о дне героя вводится словом "бывало".

XV-XVII: Ничем не прерываясь, течет повествование на разнообразные темы
(XV, 9-14 - утренняя прогулка; XVI - обед; XVII - отъезд в театр).

XVIII-XX: Элемент пушкинского участия. Ностальгическое отступление о
театре открывает строфу XVIII, которая заканчивается лирическим
воспоминанием о времяпровождении автора за кулисами в ныне запретном для
него городе ("там, там... младые дни мои неслись" - вторящим в более
меланхолическом ключе завершающему двустишию в II). Далее следует
автобиографическая строфа XIX с ностальгическим воскрешением образов
театральных богинь и предчувствием перемен и разочарования. В XX строфе эти
театральные воспоминания как бы кристаллизуются. Пушкин опережает Онегина и