"Владимир Набоков. Комментарий к роману "Евгений Онегин"" - читать интересную книгу автора

Аркадии, змеиную переливчатость заимствованных ручьев, мельчайшие рои
снежинок, заключенные в шарообразном кристалле, и пестрые литературные
пародии на разных уровнях, сливающиеся в тающем пространстве".
В своей работе Набоков использовал все, что оказалось ему доступным в
американских библиотеках, а это практически исчерпывало то, что было сделано
к тому времени в отечественном и мировом пушкиноведении. Сделано было очень
много, тем не менее Набоков делает множество открытий, уточнений, прежде
всего в связи с источниками тех или иных пушкинских мыслей, образов, цитат и
реминисценций. Стремление Набокова найти, объяснить то, что не удалось
сделать никому до него, принесло множество замечательных плодов. Что,
казалось бы, нового можно было добавить к комментарию по поводу истории
Лицея и происхождения его названия, столько об этом уже было написано. Но,
несмотря ни на что, даже снисходительно не поминая само собою
подразумевающегося предместья Афин - Ликея, где некогда Аристотель обучал
юношество, предназначенное к государственному служению, Набоков указывает на
несомненно более близкого предшественника пушкинского Лицея; "Название
"лицей" происходит от парижского LycГ(C)e. В 1781 г. Жан Франсуа Пилатр де
Розье (р. 1756) организовал в Париже учебное заведение, названное "Музей"
("Musee"), где преподавались естественные науки. Затем, после гибели Розье в
катастрофе на воздушном шаре, в 1785 г., "Музей" был реорганизован и получил
название "Лицей", куда и пригласили Жана Франсуа де Лагарпа преподавать
всемирную литературу. Он читал этот курс в течение нескольких лет, а затем
издал свой знаменитый учебник (1799-1805) "Лицей, или Курс старой и новой
литературы", которым пользовались в Александровском Лицее через восемь лет
после смерти автора". В свое время один из историков Лицея, Д. Кобеко,
объясняя слово "лицей", поминает этот учебник, а также "четыре тощие книжки"
журнала И. И. Мартынова "Лицей", "наполненные преимущественно извлечениями
из сочинений Лагарпа", но о существовании одноименного учебного заведения ни
Кобеко, ни кто-либо другой из авторов целого ряда трудов по истории Лицея не
упоминают.
Интересно и то, как чудесный мастер разгадывать загадки (искусство
немаловажное при комментаторской работе), Набоков определяет истинное
значение лицейского прозвища Пушкина "Француз", пользуясь в качестве ключа
пояснением поэта к нему - "смесь обезьяны с тигром": "Я обнаружил, что
Вольтер в "Кандиде" (гл. 22) характеризует Францию как "се pays ou des
singes agacent des tigres" ("страну, где обезьяны дразнят тигров"), а в
письме к мадам дю Деффан (21 ноября 1766 г.) использует ту же метафору,
разделяя всех французов на передразнивающих обезьян и свирепых тигров". В
дополнение Набоков указывает и на то, что даже галлофоб адмирал Шишков
использовал эту метафору в своей прокламации народу об отступлении Наполеона
из Москвы.
Скрупулезность Набокова-комментатора способна иногда завести его в
тупик, чего он как истинный исследователь вовсе не стесняется, задаваясь
вопросом и оставляя возможность ответа идущим вослед ему. Так, говоря о
лицейском профессоре де Будри, брате Жана Поля Марата, Набоков "уверен, что
этим братом, известным в России, куда он эмигрировал в 1780-х под именем "де
Будри" (по названию города в Швейцарии), был Анри Мара (р. 1745)", а не
Давид, который был слеп на один глаз, чего никто не упоминает. Экскурс в
генеалогию братьев Набоков заканчивает, впрочем, словами: "Вся эта проблема,
похоже, требует дополнительного изучения".