"Владимир Набоков. Забытый поэт" - читать интересную книгу автора

котором еще вибрировали только что произнесенные слова, возвращался к столу,
бородатый незнакомец встал и поблагодарил аплодирующих, резко кивая и
нескладно маша руками, вид его выражал смесь вежливой признательности с
некоторым раздражением. Славский и двое служителей произвели отчаянную
попытку спровадить его, но в глубине зала поднялся крик: "Позор, позор!" и
"А-ставь-те-ста-ри-ка!".
В одном из отчетов мне попалось предположение, что среди публики
имелись у старца сообщники, я, впрочем, думаю, что такой поворот в
достаточной мере объясняется состраданием толпы, возникающим с тою же
внезапностью, что и ее озлобление. "Старик", при том, что ему пришлось
бороться сразу с тремя, ухитрился сохранить замечательное достоинство
повадки, и когда те, кто без особого рвения нападал на него, отступились, и
он поднял опрокинутый в схватке табурет, по залу прошел довольный шумок. Вот
только атмосфера вечера была испорчена безвозвратно. Самые молодые и
разухабистые из публики уже буйно веселились. Председатель, подрагивая
ноздрями, налил себе стакан воды. Двое осведомителей украдкой переглянулись
из двух углов зала.


3

За речью председателя последовал отчет казначея касательно сумм,
полученных от многочисленных учреждений и лиц на возведение памятника Перову
в одном из пригородных парков. Старик неспешно извлек из кармана клочок
бумаги и огрызок карандаша, приладил листок на колено и принялся записывать
называемые цифры. Затем на сцене на миг появилась внучка перовской сестры. С
этим номером программы устроителям пришлось изрядно повозиться, поскольку
особу, о которой идет речь, -- толстую, с выпученными глазами, восковобелую
молодую даму -- лечили от меланхолии в приюте для душевнобольных. Всю в
трогательно розовом, с перекошенным ртом, ее на мгновение показали публике и
тут же быстро увлекли назад -- в крепкие руки предоставленной заведением
полногрудой женщины.
Между тем Ермаков ╜ в ту пору баловень театралов, что-то вроде
душки-тенора драматической сцены ╜ начал шоколадным голосом читать монолог
Князя из "Грузинских ночей", и тут стало ясно, что даже самых рьяных его
поклонников больше интересует реакция старика, чем красоты исполнения. При
строках:

Когда металл бессмертен, где-то есть
на свете пуговка, -- я обронил ее
в саду, гуляя на седьмом году.
Найди ее, пусть сведает душа,
что ждет ее, как всякую иную,
спасение и благостный приют.

в выдержке старика наметилась первая трещинка и, медленно развернув
пространный платок, он смачно высморкался, -- со звуком, от которого густо
затененные, алмазным блеском горящие глаза Ермакова закосили, точно у
оробелого боевого коня.
Платок вернулся в складки сюртука и лишь через несколько секунд после