"Владимир Набоков. Истребление тиранов" - читать интересную книгу автора

парнюг и национальные костюмы здоровенных девок,- все это на
меня нахлынуло малиновой волною умиления, и я понял свой грех
перед нашим великим, милостивым Господином. Не он ли удобрил
наши поля, не его ли заботами обуты нищие, не ему ли мы обязаны
каждой секундой нашего гражданского бытия? Слезы раскаяния,
горячие, хорошие слезы, брызнули у меня из очей на подоконник,
когда я подумал, что я, отвратившийся от доброты Хозяина, я,
слепо отрицавший красоту им созданного строя, быта, дивных
новых заборов под орех, собираюсь наложить на себя руки,-
смею, таким образом, покушаться на жизнь одного из его
подданных! Праздник, как я уже говорил, разгорался, и весь
мокрый от слез и смеха я стоял у окна, слушая стихи нашего
лучшего поэта, которые декламировал по радио чудный актерский
голос, с баритональной игрой в каждой складочке:




Хорошо-с,- а помните, граждане,
Как хирел наш край без отца?
Так без хмеля сильнейшая жажда
Не создаст ни пивца, ни певца.

Вообразите, ни реп нет,
Ни баклажанов, ни брюкв...
Так и песня, что днесь у нас крепнет,
Задыхалась в луковках букв.

Шли мы тропиной исторенной,
Горькие ели грибы,
Пока ворота истории
Не дрогнули от колотьбы!

Пока, белизною кительной
Сияя верным сынам,
С улыбкой своей удивительной
Правитель не вышел к нам1




Да, сияя, да, грибы, да, удивительной,- правильно... я
маленький, я, бедный слепец, ныне прозревший, падаю на колени и
каюсь перед тобой. Казни меня - или нет, лучше помилуй, ибо
казнь твоя милость, а милость- казнь, озаряющая мучительным,
благостным светом все мое беззаконие. Ты наша гордость, наша
слава, наше знамя! Великолепный, добрый наш исполин, пристально
и любовно следящий за нами, клянусь отныне служить тебе,
клянусь быть таким, как все прочие твои воспитанники, клянусь,
что буду твой нераздельно,- и так далее, и так далее, и так