"Константин Мзареулов. Зачарованный мир" - читать интересную книгу автора

- Говоришь, марзабан Эльхан может обидеться? - Волшебник рассмеялся, и
усиленный эхом его хохот был столь же мрачен, как и гримаса на лице. -
Думаю, что правителя Тахтабада мое отсутствие только осчастливит Ты же
знаешь, как сильно сатрапы не любят таких, как я... До встречи, Нимдад!
Он съехал с дороги, уступая следовавшим за ним всадникам, спрыгнул на
землю и, держа за узду жеребца аланской породы, направился в сторону моря.
Оба - конь и человек, - тяжело нагруженные оружием и припасами,
проваливались с каждым шагом в перемешанный с ракушечными панцирями песок.
Возле скалы, из-под которой сочилась родниковая струя, Сумукдиар жадно
напился, наполнил водой бурдюки и, не дожидаясь, пока разгоряченный конь
утолит жажду, медленно зашагал к линии прибоя.
Взбудораженное злым северным ветром Гирканское море бушевало.
Увенчанные пенистыми гребешками тяжелые свинцово-серые волны яростно, словно
обкурившиеся дурманящего зелья заморские наемники, атаковали берег, швыряя
на песок лохматые обрывки водорослей, обломки древесины, оглушенных качкой
осетров и севрюг. Освежившись прохладой соленых брызг, Сумукдиар стал возле
черты, где угасал натиск набегающих валов, и подставил лицо густому ветру,
вдыхая пьянящий аромат моря и с бессильным недоумением взирая на буйство
вод.
Ему были подвластны многие силы как этого, так и потустороннего миров,
но только не море - грозная бушующая стихия, неиссякающая бездонность
магических энергий. Конечно, сконцентрировав свою говве-а-джаду, волшебную
силу, Сумукдиар мог отогнать воду вдаль от берега или успокоить неистовство
шторма, но даже его сверхъестественного могущества не хватило бы, чтобы
долго противостоять своенравию морских демонов. В юности Сумукдиар не раз
приходил в бешенство, сознавая собственное бессилие перед мощью бескрайних
водных пространств. Однако, став старше и рассудительнее, он понял, что море
ему не враждебно. Просто он, посвященный в таинства света, огня и молний,
был слишком далек от понимания этой силы, а потому оказался не способен
подчинять своей воле мрачную бездну, в глубинах которой беспомощно угасали и
свет, и огонь. Чтобы повелевать бунтующим голубым простором, требовалась
иная, чем у него, магия и совершенно иной, несравненно более мягкий склад
души.
Сумукдиар лелеял надежду однажды встретиться и подружиться с
волшебником, которому подвластно море - вдвоем они смогли бы покорить все
силы природы. Но только за долгие годы он так и не нашел себе такого друга.

Где-то позади, пробившись сквозь рев урагана, послышалось ржание, но то
был голос не его Алмана. Медленно повернув голову, агабек увидел, как с
песчаного гребня, спотыкаясь, торопливо спускаются трое. Своих лошадей они
оставили наверху, тогда как Алман, обеспокоенный появлением незнакомцев,
припустил галопом к хозяину. Впрочем, незнакома эта троица была только коню,
а Сумукдиар прекрасно их помнил и потому имел все основания для лютой
неприязни к двоим из них. Местные помещики Суби, Удан и Шадад владели
землями, окружавшими замок Ганлыбель. Три года назад, когда Сумукдиар
отправился в Бактрию, Удан и Суби затеяли тяжбу с его родителями, и
тогдашний марзабан присудил отобрать у семьи Хашбази две деревни, оставив
агабеков без родовых владений...
- Привет тебе, прославленный джадугяр, - льстиво начал, подчеркнуто
низко кланяясь, высокий худой старикашка Шадад. - Немыслимо передать