"Мария Мызникова. Снег " - читать интересную книгу автора

которая всех пугала. По спине девушке, очевидно, прошла судорога, ибо она
вздрогнула.
- Действительно не вернулись? - я скривил губы, почти насмешливо, почти
грубо, но в то же время никто никогда еще не сомневался в моей вежливости.
Для своего же блага. - Ни одного?
По тому, как задрожали губы у молчаливой женщины с длинной шеей,
которая стояла совсем рядом с бородатым господином, я понял, что на этот раз
смогу заработать даже больше, чем ожидал; наверняка у нее не вернулся сын
или еще кто близкий.
С той же напускной ленивостью и безразличием я прошествовал к
ближайшему креслу, сел в него, положив ногу на ногу и сплетя пальцы рук, и
пытливо уставился на эту семью, намекая: а вот сейчас время для
подробностей.
Денег мне обещали много, очень много.

В дорогу мешок мне собирала маленькая светловолосая девочка; она
смотрела на меня большими глазами, но скорее печально, чем испуганно.
Когда все было готово, я поблагодарил ее, а она в ответ снова
посмотрела на меня пристально и печально.
- Сэр, - сказала она. - Они наверняка не сообщили вам об этом. Но там,
в горах, есть замок. И если вы его увидите, не ходите туда.
Я с серьезным видом кивнул, но не придал словам девочки никакого
значения. Всем известно, что это замок наследного графа Драгоса, который
навел, наконец, в своем городишке, в этой ненормальной стране хотя бы
подобие порядка; и спокойствие золотой чаши у колодца - его рук дело. Про
золотую чашу я много слышал, и мне, признаться, было бы даже любопытно
взглянуть, правда ли это; к тому же его город был следующим, который я
намеревался посетить.
Я запомнил эту девочку только потому, что у нее глаза были грустные, и
это неуловимо напоминало мне Терезу, ту самую монашку с темными кудрями. Я
отошел уже на добрую милю от дома священника, а когда обернулся,
светловолосая фигурка все еще стояла и смотрела мне вслед.

Горы ночью - то еще удовольствие, доложу я вам, особенно под Рождество,
когда температура воздуха, кажется, опускается так низко, что просто ниже
некуда; падение ангелов и то было не таким внушительным, как падение
температуры, а самое паршивое, что первыми у меня отмерзли руки, а в моей
работе они - вторые по важности после головы. А метель, заполнявшая собой
все небо и землю, один снег и справа и слева, вилась в своем предпраздничном
танце, как будто в дикой звериной радости, так пируют звери после удачной
охоты, и мне тоже отчасти знакома такая безудержность; но поймите меня
правильно, я не одобрял такого, если это мешало мне видеть, где
заканчивается горная тропинка и начинается пропасть.
Снег плясал и вился в своей бешеной пляске, ветер сорвал бы с моего
лица кожу, если бы мог, превратил бы мои глаза в куски льда; но во мне текла
горячая кровь, и тепло, рождающееся в груди, согревало все остальное тело, и
я был жив и шел дальше, прикрывая глаза рукой в перчатке.
Не то чтобы я хорошо запомнил, куда именно направлялись все эти умные
молодые люди, затерявшиеся в горах, но мне сказали, что вскоре я увижу
сторожку, где смогу переночевать. Именно на это я и рассчитывал: поселиться