"Мария Мызникова. Снег " - читать интересную книгу автора

- Горда и рада принимать вас, господин, в своем скромном доме, сэр,
если позволите, - девушка в переднике, с руками, влажными от какой-то
домашней работы, поклонилась мне, и пригласила меня в дом. Я лениво
согласился с таким видом, что вот, мол, других дел у меня нет, как
рассиживать в гостях, и подобная трата времени - большая милость с моей
стороны; при этом все эти люди вели себя так, будто действительно с этим
согласны.
Сколько я себя помню, а помню я себя всего семь лет как, всегда
удивлялся подобной людской наивности ("Вот он; он сильнее, он осенен
знаменем церкви, наделен благой сверхъестественной силой, он нам поможет!"),
которая, без сомнения, проистекает из недостатка образованности. Впрочем,
какая образованность, о чем я толкую, дай бог, чтобы они читать умели без
труда, а прочее уже и вовсе удивительно.
- Меня зовут Александр, - я снял шляпу и плащ и бросил их в руки
служке. - Как вы понимаете, я приехал не просто так.
- Да, господин, беда у нас в горах, беда, - сказал седой человек с
бородой, достойной любого гнома, и женщина, которая меня встретила, согласно
покивала, мол, так и есть, беда, ничего не поделаешь. Я усмехнулся. У всех
беда, что ж теперь поделать.
- Какая именно, достопочтенный?
- Снежный человек, снежный человек! - заорал какой-то мальчишка, едва
доросший носом до стола, с таким видом, будто он и сам не знает, боится он
этого до смерти или, напротив, находится в бешеном восторге.
Мои чувства ко всему этому, признаюсь, окрашены примерно так же, с тем
лишь отличием, что это чувства взрослого человека, а не легкомысленного
ребенка.
- Там творится что-то ужасное, - словно бы нехотя согласился бородатый
господин. - Все мужчины, которые ходили в горы - не вернулись домой.
Когда-то давно, как раз примерно шесть лет тому назад, я услышал все
эти слова впервые, а оттого они произвели на меня впечатление и запомнились.
К тому же их произносили несравненно более искренне и с мольбой гордого, но
сломленного бессилием человека. Девушка с черными кудрями и почти настолько
же темными глазами испуганно говорила: "Беда у нас здесь, господин, беда...
Все, кто ходили туда - не вернулись домой". А самое главное, она не верила в
мою сверхъестественную силу, она искала защиты, но не просила о ней, и она
добавила с той же болью: "Не ходите туда, молодой господин, там смерть". В
моей голове до сих пор звучит ее голос, слегка обесцвеченный минувшим
временем, слегка помутневший от бесконечного повторения, гулкий оттого, что
раздается лишь у меня в голове, но громкий и наполненный силой настолько,
что мне всегда удивительно, как же так, что никто другой его не слышит, и в
момент, когда слова эти повторно звучат у меня в мыслях, я всегда немного
щурюсь, чтобы было проще сосредоточиться на реальности и отделить ее от
воображения. И вот сейчас громовыми раскатами прогрохотали во мне эти слова,
и разнеслись по всему моему телу, как дрожь перед началом охоты. Мне
кажется, в такие моменты в тебе должно меняться что-то и физически, внешне,
чтобы справедливо отражать действительность; например, глаза пусть меняют
цвет, или черты лица заостряются, или кожа бледнеет, ну хоть что-нибудь,
чтобы показать: вот он я, охотник, и я опасен.
Но я знаю, ничего во мне не изменилось, и чтобы хоть как-то отобразить,
что да, я понял, у вас беда, я улыбнулся девушке с мокрыми руками улыбкой,