"Виктор Мясников. Месть черного паука " - читать интересную книгу автора

начались занятия, грянул гром. Факультетское комсомольское собрание первым
вопросом в повестке дня содержало персональное дело комсомольца Горелова.
Сам комсомолец Горелов отнесся к этому с ухарской иронией, считая, что даже
строгий выговор в зачетку не заносят. Только увидев в первых рядах собрания
сплоченную группу университетских партийно-комсомольских лидеров и
райкомовцев, общим счетом человек двенадцать, почувствовал неладное.
- "Будет хлеб - будет и песня". Этими словами открывается
замечательное произведение Леонида Ильича Брежнева "Целина". - Вот такими
словами открыла прения по персональному делу комсомольца Горелова одна
студентка, которую прошлой весной выселили из общежития за аморальное
поведение. Шлюха была та еще.
- Орден Красной звезды, орден Трудового красного знамени, Орден
Октябрьской революции, орден "Знак почета", - скрупулезно перечислял другой
студент, - подверглись издевательству и шельмованию.
Этот в комсомольцах не числился, поскольку был членом партии. Лишь
сейчас Валера стал понимать, что такое открытое собрание и зачем оно нужно.
Старшие товарищи пришли воспитывать комсомольскую смену. Злополучная газета
тоже присутствовала. Ее сохранили и время от времени разворачивали для
демонстрации собравшимся. Только вся она была испещрена карандашными
почеркушками, отметками и надписями.
- Цинично оскорбляя орган ЦК КПСС ленинскую "Правду", Горелов наплевал
в душу всем советским журналистам. Грязная провокация, а по сути своей
идеологическая диверсия...
Ключевые слова были произнесены. Комсомолия оцепенело притихла, пряча
глаза. Готовый конспект собрания лежал перед председательствующим, все
выступающие записались заранее и каждый свою роль играл на полную катушку.
Исход тоже был предопределен заранее, резолюция заготовлена, протокол
отпечатан на машинке в трех экземплярах - один в райком, один ректору, один
остается комсоргу.
Студенты журфака гладко чесали по бумажкам, и Валера понял, что эти
речи на следующей неделе будут напечатаны в факультетской многотиражке
"Советский журналист". Весь набор газетных штампов налицо: "происки
зарубежных спецслужб", "презренный отщепенец и злопыхатель", "грязные
инсинуации", "требуем очистить наши ряды", "дать отпор враждебной
деятельности".
Когда ему предоставили слово, он, перепуганный, заливаясь краской,
залепетал про высокую температуру, что не думал ничего такого, что туалетов
в поле нет, приходилось идти далеко в лес, а он хотел привлечь внимание...
Тут поднялся партийный секретарь и произнес гневную отповедь,
адресованную, главным образом, всем остальным, сидевшим в актовом зале.
Морально растоптав Валеру, как таракана на кухонном полу, он брезгливо
скользнул взглядом по его мертвому лицу и кивнул председателю собрания. Тот
торопливо схватился за шпаргалку.
- Ставится на голосование вопрос об исключении Горелова из рядов ВЛКСМ
и о ходатайстве об отчислении его из университета. Кто - за, прошу
голосовать.
Сквозь навернувшуюся на глаза влагу Валера увидел дружно поднявшиеся
над первыми рядами руки. Задние не пошевелились, и это вселило в него
слабую надежду.
- Кто против? Кто воздержался? Принято единогласно.