"Виктор Мясников. Игра по крупному " - читать интересную книгу автора

- Эй, ты чего? - сзади вдруг взревел Кролик. - А ну вернись!
Вовец тут же сменил курс. Теперь ему стало понятно, что за этой
плавучей лавдой, за колыхающимися на воде зарослями таится нечно секретное,
что-то запретное для постороннего глаза. Он не собирался больше испытывать
судьбу. Следовало срочно сматываться, а дальше будет видно, как
действовать.
Каяк летел вдоль топкого берега, весло так и порхало, закручивая на
воде глубокие воронки. Он оглянулся через плечо на быстро удаляющийся
островок. Могучий Кролик скакал по песку, а Щипаный Гусь возле палатки
общался с передатчиком. Прутик антенны сверкал на солнце хромированными
суставами.
Через минуту раздался отдаленный рев мотора. Во время гребка Вовец
глубоко наклонился вперед и, глянув из-под мышки, увидел как прямо из
берега выскочила дюралевая "казанка". Высоко задирая нос, лодка заложила
глубокий вираж, обходя островок. Те, кто в ней сидел, явно намеревались
отсечь каяк от выхода из залива, прижать его к болотистому берегу и
захватить Вовца.
А он и не собирался соревноваться с ними в скорости. Он продолжал
двигаться вдоль берега. Впереди виднелась какая-то узкая протока.
Почерневший березовый ствол лежал мостиком между берегами над самой водой.
Рев моторов за спиной нарастал, он уже закладывал уши. Даже плеска весла не
стало слышно. В метре от березы Вовец совершил оверкиль - переворот вверх
дном, выражаясь сухопутным языком. Просто упал на бок и оказался вниз
головой. Ткнул веслом в близкое дно. Лопасть мягко вошла в торфяной ил.
Вовец оттолкнулся, словно лопатой ковырнул в куче рыхлой земли. Тут же
резким взмахом вернул себя в надводное положение эскимосским переворотом.
Даже матерчатую кепочку, натянутую на голову, не потерял. Нагнулся вперед,
стараясь как можно дальше воткнуть весло в темную воду, и сделал мощный
гребок. Каяк влетел, подминая, в глянцевые листья желтых кубышек.
Вовец оглянулся и увидел во всей красе взлет моторной лодки. Скорее
всего, рулевой не видел опасности из-за высоко задранного носа, а пассажиры
не смогли перекричать газующий двигатель, чтобы его предупредить.
Глиссирующая "казанка" влетела на бревно и стала торчком. Она, может, и
перепрыгнула бы через него, да подвесной мотор не пустил, зацепился. Лодка,
сверкнув на солце килем, опрокинулась назад. Рев оборвался. Вовец услышал
как сочно шуршат, уходя под борта листья кубышек и стебли водяного перца.
Впереди было метров тридцать воды, покрытой разнообразной зеленью, а сзади
только крики потерпевших кораблекрушение.
Вовец эту тихую заводь пересек в одно мгновение и, не снижая скорости,
вылетел на топкий берег. В сущности, это нельзя было назвать берегом. Все
та же колеблющаяся лавда - многолетнее сплетение корневищ камыша,
тростника, водяного перца, прочих водно-болотных растений, нахально
пристроившиеся на кочках чахлые кустики ивы и хилые карликовые березки. А
под ними темная болотная вода. Под тяжестью каяка лавда прогибалась,
погружалась вниз, сочную зелень покрывала грязная, пузырящаяся вода. Вовец
отталкивался веслом, втыкая его прямо в толщу корней и стеблей. И каяк
двигался вперед, как по маслу.
Через пару минут сочные стебли и листья камыша скрыли зеленую заводь.
А Вовец продолжал движение и остановился только тогда, когда выскочил на
просторную изумрудную поляну. Мелкие блестящие листочки плавучей ряски