"Чэнь Мяо. Неофициальная история крупного писателя " - читать интересную книгу автора

сделать.
Через два дня после этого, когда Чжуана как раз должны были перевести
из восемнадцатого служебного разряда в семнадцатый, отдел кадров получил
возму щенные письма от обеих школьниц. В результате его не повысили и к тому
же заставили писать объясни тельную записку. В ней Чжуану пришлось напирать
на то, что благородный человек не может оставаться рав нодушным к красоте и
что вообще виноваты прежде всего девушки: "Они обе проявляли симпатию ко
мне. Как же я мог не реагировать на это?" Затем он еще долго лил слезы,
сокрушался, но семнадцатый разряд все-таки уплыл от него.
С тех пор стоило кому-нибудь упомянуть о служеб ных разрядах, как Чжуан
Чжуна просто невозможно было остановить. Он разражался длинной речью о допу
щенной к нему величайшей несправедливости, расска зывал об одном человеке,
который вместе с ним участ вовал в южном походе, а сейчас уже имеет четырна
дцатый разряд и послан за границу в ранге первого секретаря посольства.
Другой человек, как и он, освобо ждал Ханьян, сразу получил шестнадцатый
разряд и давно является уездным начальником. Третий имеет пятнадцатый
разряд, хотя "в школе я был старше его на несколько классов!". И так далее,
в таком же духе.
Третья трудность, мучившая Чжуан Чжуна, касалась его социального
положения. Он обнаружил, что не сколько человек в их провинции, занимавшихся
лите ратурным трудом, были членами Союза китайских писателей и имели
великолепные удостоверения, обтя нутые коричневой кожей с золотыми
иероглифами. Чжуан не имел такого, а ведь он еще в школе был одним из
организаторов литературного кружка и опу бликовал первые очерки и рассказ
накануне революции. Разве мог такой талантливый молодой человек оставать ся
безвестным? То, что Союз писателей еще не принял его в свои ряды,
свидетельствовало лишь о недопусти мом презрении Союза к простым людям, и
терпеть это больше было нельзя. В момент наивысшего возмуще ния Чжуан Чжун
сам составил необходимую бумагу, подписался на ней за своего начальника и,
когда заве дующий канцелярией отлучился в туалет, пришлепнул к бумаге
официальную печать. Это была рекомендация Чжуану в Союз писателей, а если
возможно, то и в члены правления. В противном случае, говорилось в ней,
Союзу будет трудно поддерживать международные свя зи и это плохо отразится
на авторитете китайской литературы в глазах мировой общественности.
К сожалению, Союз писателей оказался в высшей степени бюрократической
организацией. Он долго не отвечал на письмо, а потом, приняв очередную
партию литераторов, прислал Чжуан Чжуну отказ, причем на работу, да еще с
приложением его письма. Начальник Чжуана в ярости заявил, что это не его
подпись, и с тех пор несчастный Чжуан навсегда потерял надежду вступить в
Союз. Вспоминая об этой эпопее, он каждый раз оскорбленно восклицал:
"Подумаешь, Союз писате лей! Как будто я не могу быть крупным писателем и
без членства в Союзе!" Конечно, Союз китайских писателей совершил большую
ошибку, не приняв его, но Чжуану от этого не стало легче.
Все названные мною трудности омрачали жизнь Чжуана. Как писал в своих
стихах Ли Бо, "когда рассекаешь воду мечом, // вода продолжает течь.// Когда
поднимаешь чару с вином,// вино не рассеет грусть"[1].
И судьба Чжуана подтверждает его правоту. Однажды он выпил лишнего и
начал кричать на всю улицу: "Мать вашу... Я почти старый кадровый работник,
почти служащий семнадцатого разряда, почти член Союза писателей, а вы..."
Слюна дождем брызгала из его рта. Шатаясь, он брел к дому и непрестанно