"Антон Мякшин. Домой, во Тьму " - читать интересную книгу автора

пугающий.
Пока он пил, она устроилась рядом, положив голову ему на живот. Ее
тяжелые волосы приятно холодили пах. Она еще всхлипывала, слезы проложили
две дорожки вниз по его бедру.
- Когда я проснусь... только не уходи сразу, ладно? - попросила она
еще, обнимая его руку.

Трактир Жирного Карла был, наверное, единственный такой во всей
Империи - открывался рано утром и закрывался с первыми сумерками. В
трактире Жирного Карла напитки и еда подавались бесплатно, Карл никогда не
требовал с посетителей ни монетки. И посетители никогда ничего не требовали
с Карла. Он сам отлично знал, кому поднести медовый пунш в стеклянном
бокале, а кому - разбавленное кислое пиво в глиняной кружке с отколотой
ручкой.
Сегодня утром, должно быть, первый раз в жизни его рука дрогнула,
наливая пиво. Он еще раз глянул на мальчика и вдруг смахнул со стойки
глиняную дрянную кружку, поставил стеклянный бокал и плеснул в него
красного молодого вина - до половины.
- Гюйсте... - жадно выпив, выдохнул Топорик.
Лоснящимся подбородком Карл указал куда-то за спину Топорику. Тот
обернулся. Только сейчас он заметил, что трактир-то полон на треть. Рыжий
Титус и Дирик Бомбардир, оставив игральные кости, пристально смотрят на
него, Топорика. Выглядывает из-за своей кружки Коротышка Эм, Косой Фин
пощелкивает по стальному клинку, лежащему перед ним на столе и вроде бы
глядит куда-то в угол, но один его глаз, широко раскрытый, с прыгающим, как
зеленая горошина, зрачком, уставлен прямо в лицо мальчика. Стукнула дверь,
вошли еще двое; с порога заметив Топорика, один как-то непонятно
присвистнул. Обитатели Обжорного тупика возвращались с ночной работы. Через
каких-нибудь два часа трактир Жирного Карла будет переполнен, а ближе к
вечеру опять опустеет...
Из-за стола в переднем углу поднялся Гюйсте. Хорошее место у него -
прямо за дверью. Вошедший не видит Волка, а у Волка весь трактир как на
ладони.
Гюйсте пошел к стойке меж столов, большой и сгорбленный, как обезьяна,
по привычке безногого катиться на тележке длинными руками загребая по
столешницам. Дошел, положил лапищу на плечо мальчику, сокрушенно покачал
плешивой головой. Тут уж Топорик не выдержал. Захлебываясь и хлюпая носом,
он начал рассказывать: и как вошли, и про капкан, обо всем торопился
рассказать. Не хватало еще разреветься тут - перед всеми, благо Волк,
кажется, понял и, не снимая руки с плеча, повлек Топорика за свой стол. По
дороге зыркнул по сторонам: Рыжий и Бомбардир снова занялись игрой,
Коротышка уставился в кружку, Косой задрал лохматую башку вверх, это
значило - смотрел перед собой, на стойку. И другие больше не глядели на
Топорика.
У двери Волка ждал какой-то низенький человек, завернутый в серую
монашескую рясу, с капюшоном, надвинутым на лицо даже здесь, в темном и
продымленном зале. С этим низеньким Волк и разговаривал о чем-то, пока Карл
не заставил Топорика обернуться.
- Так я рассчитываю на тебя, Гюйсте, - сказал "монах", подвигаясь к
двери.