"Роберт Музиль. Эссе" - читать интересную книгу автора

когда они оставляют свою науку. Там уже не их область. Зато в своей они
делают то, что нам надлежало бы выполнять в нашем деле. В этом и состоит
смысл их существования и урок, который они нам дают: они - пример для тех
людей духа, которые должны прийти.
И если шутка, в которую мы облекли здесь наши соображения о существе
математики, заключает в себе нечто серьезное, то пусть не покажутся
странными следующие умозаключения. Многие брюзжат, что-де наша эпоха
недостаточно культурна, Фразу эту можно толковать и так и этак, но суть дела
в том, что культура всегда представляла собой нечто целое, объединяемое либо
религией, либо общественными условиями, либо искусством. Для социального
единства нас чересчур много; для единой религии нас тоже многовато, о чем
здесь достаточно упомянуть, не вдаваясь в подробности. А что касается искус-
ства, то мы - первая эпоха, которая не умеет любить своих поэтов. И все же
именно в наше время как никогда прежде необходима не только творческая
энергия, но и единодушие, целостность духа. Было бы глупостью думать, будто
все упирается только в знание; суть заключена в самом характере мышления. Со
своими притязаниями на глубину, смелость и новизну мышление пока что
ограничивает себя исключительно сферой рационального и научного. Но такой
разум поедает все вокруг себя. Лишь сливаясь с чувством, он обретает
качество духа. Совершить такой шаг - дело поэтов. Обучиться этому с помощью
науки, какой-нибудь там психологии или чего-либо подобного, невозможно.
Остаются одни претензии. Не зная, как приняться за дело, они беспомощно
топчутся, облегчая душу брюзжанием. Но если уровень их мышления таков, что
современникам он кажется выше их понимания, то сами поэты не должны забывать
о том, что осталось там, ниже их уровня.

Апрель-июнь 1913




ОЧЕРК ПОЭТИЧЕСКОГО ПОЗНАНИЯ

Перевод А. Карельский.

В той самой мере, в какой поднялся на арене общественной жизни престиж
профессоров после ущерба, нанесенного ему во времена церкви св. Павла и в
эру Бисмарка, упал престиж поэтов; сегодня, когда профессорское сословие
приобрело наивысший со дня основания мира практический авторитет, поэт
докатился до популярного прозвища "литератор", под каковым мы подразумеваем
человека, которому непонятные изъяны мешают стать толковым журналистом.
Социальную значимость этого явления трудно переоценить, и желание
поразмышлять на эту тему более чем естественно. Правда, наши размышления
ограничатся только проблемой интеллектуальности и рискуют оказаться всего
лишь скромной попыткой теоретико-познавательного анализа - поскольку поэт
будет интересовать нас исключительно как субъект, определенным образом
познающий определенную форму бытия. Но это вполне сознательное ограничение,
правомерность которого, естественно, покажут лишь результаты анализа. Помимо
того заметим, что повсюду, где даже речь пойдет о поэтах как об особом
подвиде рода человеческого, будут подразумеваться не только те особи,