"Джильда Муза. Макс (Сборник Бандагал) " - читать интересную книгу автора

обдирая ладони, спускался вниз. Ей он посвятит свое лучшее стихотворение,
потом, когда минует опасность. Он уже давно пишет стихи, но никто об этом и
не подозревает, да он и сам порой стыдится своих ребяческих восторгов. Кто в
наше время читает стихи? Поэзия умерла, высохла в плетеных пыльных
переплетах, в рассохшихся книжных шкафах. Никто не прикасается к пожелтевшим
страницам, разве что отдельные чудаки, вроде него, Макса. Кому в наше время
нужны послания человеческой любви? Да и заслужили ли земляне его любовь?
Скорее, ненависть. Все до одного? Или только те семеро, вернее, четверо
убийц, что осудили его на смерть? Четверо из семи. Значит, и на Земле еще
есть люди, достойные этого высокого имени.
Поднятый вверх указательный палец, и шофер Государственного центра
снабжения молоком и молочными продуктами резко притормозил свою гигантскую
турбомашину.
- Куда?
- В Милан.
- Садись.
На вид ему лет тридцать, лоб прорезала глубокая морщина, щеки запали,
под живыми черными глазами темные круги. Время от времени он зевает во весь
рот, протяжно, со смаком.
- Спать хочется?
- Зверски.
- А меня мучит голод.
- Голод?
- Да, чертовски хочу есть. С утра во рту маковой росинки не было.
Не грех солгать, да и можно ли назвать едой пачку витаминного печенья?
- На, возьми, Мариза каждое утро накладывает в корзину столько всего,
словно я собираюсь на Луну. Восемь бутербродов - ни больше, ни меньше. И
бесполезно спорить. "Лучше взять лишнее, чем недобрать", - говорит она. Ешь.
Макс жует бутерброд медленно, неторопливо, но если бы не эти дурацкие
правила приличия, он бы проглотил его в один присест. До чего вкусен свежий
мягкий хлеб! Он изысканным жестом стряхивает с брюк крошки, но вот съеден
третий бутерброд, четвертый...
- Пожалуй, хватит, не то тебе ничего не останется.
- За меня не волнуйся. Мне до того спать хочется, что кусок в горло не
лезет. Я всю ночь глаз не сомкнул. Дочка ревела до самого утра. А потом
только задремал, задребезжал будильник. Даже побриться не успел.
- Э, я тоже. Понимаешь, прибыла телеграмма из Милана бабушка заболела.
Пришлось сразу же отправляться в дорогу.
- Почему же ты не поехал поездом?
- В моем селении первый поезд останавливается только в шесть. Вот я и
предпочел воспользоваться автостопом.
- А-а-а-а-а-а...
На этот раз зевок был особенно продолжительным и сладким - если уж
поспать нельзя, то хоть позевать вволю.
- Как тебя зовут? Меня - Джанни.
- А меня Макс.
- Иностранец?
- Нет, итальянец.
- Почему же тебя назвали Максом?
- Э, кто знает. Впрочем, имя как имя, не хуже других.