"Игорь Анатольевич Мусский. 100 великих заговоров и переворотов " - читать интересную книгу автора

На следующий день объявили поход; Филота, как будто ничего не
произошло, был приглашен на царский пир, и Александр там дружески с ним
беседовал. Тем временем все выходы из лагеря и дороги заняли солдаты.
Глубокой ночью в царский шатер явились "друзья" Александра - Гефестион,
Кратер, Кен (зять Филоты), Эригий, а также Пердикка и Леоннат,
принадлежавшие к отряду телохранителей. Для ареста своего "друга" Александр
послал отряд в 300 человек под командованием Атария, сына Дейномена. Филоту
взяли в постели и закованного, с закрытой головой отвели в шатер Александра.
На следующее утро Александр велел созвать всех своих воинов с оружием:
он решил в соответствии с македонским обычаем представить дело Филоты на
рассмотрение войска. Здесь Александр прямо обвинил Пармениона и Филоту в
организации заговора. С обвинениями выступили также Аминта и Кен. Наконец,
возможность говорить получил и сам Филота.
Оправдаться Филоте не удалось, хотя ни Никомах, ни Кебалин в числе
заговорщиков его не назвали. Он не мог удовлетворительно объяснить свое
молчание. Возбужденные солдаты требовали казни Филоты.
Ночью по требованию Гефестиона, Кратера и Кена Филоту подвергли пытке.
Во время чудовищного по своей жестокости допроса Филота рассказал, будто уже
в Египте, когда было объявлено о божественности Александра, Парменион и
Гегелох (погибший в сражении при Гавгамелах) договорились убить Александра,
но только после того, как будет уничтожен Дарий III, потом Филоту заставили
принять участие в заговоре. В настоящее время трудно судить, насколько
показания Филоты, вырванные у него под пыткой, соответствовали
действительности. Плутарх называет обвинения, возводившиеся на Филоту,
"мириадами клевет". Фактом, однако, было то, что Филота не донес о
готовившемся покушении, и это делало его неведение подозрительным, давало
Александру желанную возможность обвинить и погубить как самого Филоту, так и
его отца Пармениона.
Александр лично присутствовал при истязании. Лежа за занавеской, он
слушал показания Филоты, перемежавшиеся отчаянными воплями и униженными
мольбами о пощаде, обращенными к Гефестиону. Говорили, что Александр даже
воскликнул: "Таким-то малодушным будучи, Филота, и трусом, ты посягаешь на
подобные дела?" Физических мук царственному палачу было, наверное,
недостаточно, он желал наслаждаться еще и нравственным унижением своего
врага.
На следующий день на сходке воинов, куда принесли и Филоту (сам он уже
не мог ходить), были оглашены его показания. После этого на суд армии был
представлен Деметрий, также обвиненный в соучастии. Демерий упорно отрицал
все обвинения и требовал для себя пытки. Измученный Филота, опасаясь, что
палачи снова примутся за свою работу, дабы вырвать у него сведения об
участии Деметрия в заговоре, стал звать к себе некоего Калиса, стоявшего
неподалеку. Перепуганный Калис отказался, и тогда все услышали, как Филота
проговорил: "Неужели ты допустишь, чтобы Деметрий лгал, а меня бы снова
пытали". Эта сцена привлекла общее внимание. Калис побледнел, голос его
пресекся. Раньше никто не называл его имени, и стоявшие вокруг македоняне
подумали было, что Филота хочет оклеветать невиновного, однако не
выдержавший напряжения Калис внезапно сознался: и он, и Деметрий замышляли
убийство Александра.
Солдатская сходка приговорила обвиняемых к смертной казни; по
македонскому обычаю, всех их, включая, разумеется, и Филоту, воины побили