"Альфред де Мюссе. Исповедь сына века" - читать интересную книгу автора

Они никогда не выходили за пределы своих городов, но им сказали, что через
каждую заставу этих городов можно попасть в одну из европейских столиц, и
мысленно они владели всем миром. И вот они смотрели на землю, на небо, на
улицы и дороги: везде было пусто - только звон церковных колоколов
раздавался где-то вдали.
Бледные призраки в черных одеяниях медленно ходили по деревням. Иные
стучались в двери, а когда им открывали, они вынимали из карманов длинные
потертые пергамента и выгоняли жителей из их домов. Со всех сторон
прибывали люди, все еще дрожащие от страха, который охватил их двадцать
лет назад, когда они отсюда уходили. Все чего-то требовали, спорили и
кричали. Удивительно, что одна смерть могла привлечь столько воронов.
Король Франции сидел на своем троне, озираясь по сторонам и отыскивая,
не осталась ли какая-нибудь пчелка в узоре его герба. Одни протягивали ему
шляпу, и он давал им денег. Другие подносили распятие, и он целовал его.
Некоторые только кричали ему в самое ухо разные громкие имена, - им он
предлагал пройти в большой зал, где гулкое эхо еще повторяло эти имена.
Были и такие, которые показывали ему свои старые плащи, хвастаясь тем, что
тщательно уничтожили на них следы пчел, и он дарил им новое платье.
Юноши смотрели на это, все еще надеясь, что тень Цезаря высадится в
Канне и смахнет все эти привидения, но безмолвие продолжалось, и только
бледные лилии виднелись на горизонте. Когда юноши заговаривали о славе, им
отвечали: "станьте монахами"; о честолюбии - "станьте монахами"; о
надежде, о любви, о силе, о жизни - "станьте монахами"!
Но вот на трибуну взошел человек, державший в руке договор между
королем и народом. Он сказал, что слава - это прекрасная вещь и воинское
честолюбие также, но что есть вещь еще более прекрасная, и ее имя -
свобода.
Юноши подняли голову и вспомнили о своих дедах - те тоже говорили о
свободе. Они вспомнили, что в темных углах родительского дома им
приходилось видеть таинственные мраморные бюсты длинноволосых людей, бюсты
с латинскими надписями. Они вспомнили, как по вечерам их бабушки, качая
головой, говорили между собой о потоке крови еще более страшном, нежели
тот, который пролил император. В этом слове свобода таилось нечто такое,
что заставляло сердца детей учащенно биться, волнуя их каким-то далеким и
ужасным воспоминанием, но вместе с тем дорогой и еще более далекой
надеждой.
Услышав его, они затрепетали, но, возвращаясь домой, они увидели три
корзины, которые несли в Кламар: то были тела трех юношей, слишком громко
произнесших слово свобода.
Странная усмешка мелькнула на их губах при этом печальном зрелище. Но
другие ораторы, взойдя на трибуну, начали публично вычислять, во что
обошлось честолюбие и как дорого стоит слава. Они обрисовали весь ужас
войны, а жертвоприношения назвали бойней. Они говорили так много и так
долго, что все человеческие иллюзии начали осыпаться, как осенние листья с
деревьев, и все слушавшие их проводили рукой по лбу, словно просыпаясь от
лихорадочного сна.
Одни говорили: "Причина падения императора в том, что народ больше не
хотел его". Другие - "Народ хотел короля... нет - свободы... нет -
разума... нет - религии... нет - английской конституции... нет -
абсолютизма". И, наконец, последний добавил: "Нет, он хотел только одного