"Юрий Михайлович Мушкетик. Семен Палий " - читать интересную книгу автора

дверь оказалась запертой снаружи. Выбили окно и выскочили во двор; здесь
никого не было, вокруг стояла немая, тревожная тишина, и только быстро
удалявшийся топот копыт нарушал ее.
- Батько! - крикнул Тимко. - Где ты, батько?!
Он сделал шаг вперед и наступил на что-то мягкое. Нагнулся, поднял с
земли и поднес к глазам шапку.
- Хлопцы, в погоню! - крикнул он.
Кинулись к конюшне, но она была пуста: лошадей увели. Тимко закрыл лицо
руками и зарыдал, как ребенок.

Глава 5
ЦАРСКИЕ МИЛОСТИ

Был июль 1689 года. После совместного с Василием Голицыным похода в
Крым Мазепа решил поехать в Москву отдать почести правительнице Софье и тем
самым заручиться еще большей ее поддержкой и доверием. Свита его была
велика: шесть полковников, при каждом по пять казаков, генеральный писарь,
судья, бунчужный - этим прислуживало по два казака, три старших войсковых
товарища, девять младших, восемь дворян, пять священников, драгуны, дворовая
челядь - всего около шестисот человек.
К Москве подъезжали медленно, старались не заморить коней и въехать в
русскую столицу так, "чтоб москвичи и рты разинули от удивления", как
говорил Лизогуб. В десяти верстах от Москвы сделали остановку, надели
пышную, праздничную одежду. Мазепа облачился в дорогой, жалованный
государями кафтан, усыпанный жемчугом и драгоценными камнями. Кафтан
немилосердно сжимал шею, лицо гетмана покраснело, как бурак, но он сидел на
коне, словно статуя. Не зря кто-то из казаков, украдкой указывая на гетмана
пальцем, назвал его Перуном.
В селе Воздвиженском их уже поджидали высланные царицей полковник
стремянного полка стольник Иван Циклер с пятью сотнями рейтар и двумя
сотнями подьячих малороссийского приказа да дьяк Василий Бабынин с царской
каретой. Дьяк от имени великих государей и правительницы спросил Мазепу о
здоровье.
Мазепа растроганно поблагодарил за такую царскую милость и вытер краем
платка слезу, набежавшую на глаза - то ли от царской заботы, то ли оттого,
что тесен был воротник кафтана, - об этом знал только сам гетман.
Подъезжая к Калужским воротам, гетман дал из окна кареты знак рукой:
двадцать музыкантов потрясли воздух дружным, празднично-радостным гимном.
Москвичи выскакивали на улицу и удивленно глядели на пышную процессию,
растянувшуюся чуть ли не до Ильинского крестца.
Остановились на Посольском дворе - одно из больших зданий было
полностью отдано Мазепе и его свите. Гетман довольно потирал руки, шагая по
комнате, - в самом деле, по всему видно, что можно надеяться на милость
царицы. Он был необычно весел, что заметили даже дворовые, одевавшие утром
Мазепу к приему. Гетман даже не ворчал на них за то, что они ему, как
всегда, слишком туго затягивают пояс, а, напротив, весело подмигнул: видите,
дескать, каков ваш гетман, каким почетом пользуется в русской столице!
Прием превзошел ожидания Мазепы. В этот день прибыли все московские
бояре и военачальники - великие государи раздавали милости за поход. Петр и
Иван сидели на двухместном позолоченном троне, окруженные толпой бояр, за