"Юрий Михайлович Мушкетик. Семен Палий " - читать интересную книгу автора

радостно улыбнулась сквозь слезы и в последний раз махнула ему рукой.

Глава 3
КОВАРНЫЙ ДРУГ

Ехали быстро, лишь изредка останавливаясь, чтобы дать отдых лошадям.
Под вечер прибыли в Киев, который по договору 1686 года утверждался за
русским государством и примыкал к гетманщине. Палий решил навестить своего
приятеля Захария Искру, которому удалые походы против татар и особенно
мудрые советы на круге снискали уважение запорожцев. Заручиться его
поддержкой Палий считал немаловажным делом: в трудный момент Искра мог
привести на помощь свой полк.
Полковник уже давно не был в Киеве, и ему хотелось повидать город, где
он провел юношеские годы,
- Вот на этой улице, - заметил по дороге Палий, - когда я еще в
коллегиуме учился, мы с хлопцами одного гоноровитого полковника вместе с
каретой в канаву опрокинули за то, что кучера ногой в спину бил. Правда, и
нам досталося - половину коллегиума перепороли розгами. Я больше недели
встать не мог.
Семашко еще не бывал нигде дальше Фастова, и в шумном огромном Киеве,
все его поражало. Палий охотно отвечал на его вопросы, и парень был удивлен,
как тот хорошо знает город, словно весь век прожил в нем. А Палий называл
Семашке улицы, церкви, показывал разные примечательные дома. Однако, когда
встретилась шумная и веселая ватага семинаристов, которые задорно и в то же
время с завистью посмотрели на покрытых дорожной пылью казаков, Палий вдруг
умолк и почти до самого дома Искры ехал углубленный в свои мысли. О чем он
думал? Может, ему припомнилась молодость, коллегиум, тот день, когда он, еще
юный студент, впервые увидел на улицах Киева прославленного кошевого Сирка и
после этого твердо решил стать запорожцем?..
В Киеве заночевали. Утром Палий рассказал Искре о своих намерениях.
Рассказывал долго, с подробностями. Искра слушал молча, играя серебряной
табакеркой. Палий даже стал сомневаться - не напрасно ли он открылся. Но вот
Искра, попрежнему молча, подошел к стене, на которой висел турецкий ковер,
снял два кремневых кавказских пистолета с костяными резными рукоятками и
внимательно осмотрел их, снял деревянную, обтянутую кожей пороховницу и
саблю в широких золоченых ножнах и заговорил тихо, словно о чем-то
постороннем:
- Давно висят они без дела... Эй, Остап!
В комнату вошел джура.
- Возьми это все, проверь хорошенько, почисть. Коня подготовь, сведи в
кузню, пусть перекуют левую переднюю.
Потом обратился к Палию:
- Чего так смотришь? О том, что ты сказал, я уже не раз думал. Вместе
будем на Правобережье селиться. А на велеречивые письма короля в самом деле
полагаться нельзя. Ты подожди, я пойду с женой поговорю.
Посоветовавшись с женой, он решил поехать с Палием в Батурин, а потом
собраться всем и досконально обсудить, как селиться, как держать оборону
против татар и польской шляхты.
На другой день около полудня они уже въезжали в Батурин. Здесь жила
дочь Палия Катря, которую он выдал перед отъездом на Запорожье за сотника