"Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир. Рота террора (Цикл "Дестроер")" - читать интересную книгу автора

Она постучала в дверь. Молчание. Она постучала снова. Молчание.
- Пожалуйста, принесите моего ребенка. Моего ребенка! Отдайте мне хотя
бы ребенка.
Молчание. Она принялась изо всех сил колотить в дверь.
- Тихо! - раздался грубый окрик.
- Отдайте мне ребенка, моего ребенка, - хныкала она.
- Молчать!
Она услышала за дверью детский крик. Это плакал Кевин.
- Отдайте мне ребенка! - вопила она. - Сволочи проклятые! Верните мне
моего ребенка! Ублюдки! Звери! Отдайте мне ребенка!
Вдруг плач прекратился. Дверь открылась, и какой-то белый сверток
полетел прямо на нее. Она инстинктивно отстранилась и тут же пожалела об
этом. Сверток ударился о стену и рикошетом отскочил в унитаз. Кэти в
отчаянии ухватила Кевина за ручки и вытянула из воды. Но было уже поздно.
Кэти поняла это, как только увидела на шее ребенка большой красноватый шрам.
Розовая головка Кевина бессильно свисала на грудь. Они сломали ему шею,
прежде чем бросить сюда.
Когда самолет наконец приземлился, миссис Кэти Миллер по-прежнему
прижимала к себе ребенка. Тельце Кевина уже успело остыть, а ее груди болели
под тяжестью ненужного теперь молока.
Воздушных пиратов приветствовал почетный караул. Их хвалили за
мужество, за то, что они "вписали еще одну славную страницу в летопись
доблести, чести и отваги, в тысячелетнюю историю мужественных арабских
народов. Этот подвиг героев освободительной борьбы является проявлением
самого духа арабского народа в их неугасимом стремлении к славе, чести и
справедливости".
Когда пассажиры самолета наконец добрались до Афин, представители
арабской стороны и сочувствующие им лица излагали собственную версию
событий, связанных с гибелью ребенка миссис Миллер. Некоторые из них
утверждали, что мать в истерическом припадке, спровоцированном пилотом,
убила собственного ребенка. Другие, хотя и не оправдывали убийц, намекали,
что понимают, по какой причине "мужчины порой бывают вынуждены совершать
нечто подобное". Они спокойно отвечали на вопросы репортеров с тем же
характерным акцентом, что и у бандитов в самолете.
Во всем мире люди сидели перед телевизорами, слушали эти объяснения и
видели изможденные лица пассажиров, наконец покидающих самолет в Афинах.

В комнате слышался доносившийся снаружи плеск волн. Лица троих мужчин,
смотревших на экран, не выражали потрясения. Каждому из них было далеко за
сорок. На каждом был костюм с галстуком. Все трое были в звании полковников,
но состояли на службе у разных государств. Один был американцем, другой -
русским, третий - китайцем.
Они смотрели на Кэти Миллер, подавленную после пережитого шока,
бесстрастно повествующую о том, что с ней случилось.
- Дерьмо! - выругался американец. - Настоящее вонючее дерьмо.
Изнасиловала женщину, убили ребенка!
- Это-то меня и беспокоит, - заметил китаец в форме полковника.
- Изнасилование и убийство? - переспросил русский полковник, как бы не
веря своим ушам. Он знал, что полковник Хуан был свидетелем бесчисленных
зверств японцев и военной верхушки. Разумеется, все трое считали расправу