"Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир. Гены-убийцы (цикл Дестройер)" - читать интересную книгу автора

другими словами; предполагалось, что так он сможет быстро расшифровать
кодированное послание, звучащее для любого другого полной абракадаброй.
Карточка и карандаш были наготове. Расшифровка состоялась.
- Что мне делать в Альбукерке?
- Я еще не передал задания,- сказал Смит.- Теперь передаю...
- Идиотизм...- пробормотал Римо.
- Синие животы, "Бостон Глоб", 19 и зебра. Записали?
- Ага.
- Смысл ясен?
- Нисколько,- ответил Римо.- Полный туман.
- Хорошо. Пятьдесят четыре танцора ломают три шпонки.
- Понял,- доложил Римо.- Буду на месте.
Он повесил трубку и сунул кодовую карточку в задний карман. Карточка
походила на банковский календарь с невиданными процентами по кредитам.
Встреча со Смитом должна была состояться в бостонском аэропорту Логан.
Чиун сидел в "тойоте". Поэма о королевской любви была отложена. Как
можно творить прекрасное, когда Римо кормит автомат монетками?
- Мы едем в Бостон,- сообщил ему Римо.
- Это на другом краю вашей страны?
- Правильно.
- Как же мне писать, когда мы мечемся с одного конца на другой?
По пути в Бостон он семь раз заводил разговор о том, что истинный ху-
дожник не в состоянии творить во время путешествия, что, не будь путе-
шествий, он бы уже закончил свое произведение, что лучшего момента для
творчества не придумаешь и что он уже не повторится. Если бы не перелет
с неизбежным хаосом, у него была бы готова книга. Теперь с этой мечтой
придется расстаться навеки. А все из-за Римо.
Чиун оговорился, что не в его привычках клеймить ближнего. Просто надо
расставить все по местам. Он не обвиняет Римо, но Римо мог бы с тем же
успехом сжечь рукопись Чиуна - рукопись, превосходящую, возможно, творе-
ния Вильяма Шекспира, знаменитого писателя белых. Чиун упоминал знамени-
тых белых писателей по той причине, что если бы он привел в пример Чон Я
Гена, то Римо обязательно спросил бы, кто это такой. Римо не стал спра-
шивать, кто такой Чон Я Ген. Зато человек с улыбкой до ушей, в клетчатом
костюме и с часами на золотой цепочке, извинившись, что подслушал чужой
разговор, попросил любезного джентльмена в кимоно ответить ему, кто та-
кой Чон Я Ген. Ему хотелось заполнить пробел в своем образовании.
Римо легонько плеснул в лицо любопытному его же недопитый компот из
пластмассовой чашечки; как он ни старался, чашечка при этом треснула.
Больше никто за весь полет над Северо-Американским континентом не ин-
тересовался, кто такой Чон Я Ген.
Римо так и остался в блаженном неведении.
В аэропорту Логан Чиун продекламировал отрывок из сочинений Чон Я Ге-
на:
О, цепенеющий цветок,
Изгибающийся вкрадчивым утром!
Пусть утихнет ветра дуновение,
Шалость последнего вздоха жизни
- Вот что такое Чон Я Ген!- гордо заявил он.
- Сентиментальная чушь.